Как Вальтер Скотт создал исторический роман

Вальтер Скотт занимает особое место в истории британской литературы XIX века. Он оказал колоссальное влияние на своих современников и последователей. Бальзак считал романы Скотта вершиной художественного мастерства, Стендаль называл его отцом современных романистов, Белинский высоко ценил его произведения, отмечая в них связь исторической науки и художественного вымысла. Поэзия Скотта встретила положительные отзывы Гёте, а Пушкин называл романиста «шотландским чародеем». Для многих современных читателей Вальтер Скотт является прежде всего создателем исторического романа, однако к этому жанру он пришел не сразу. Свою литературную карьеру он начал с поэтических переводов, коллекционирования и редактирования старинных баллад. Именно эти юношеские увлечения впоследствии вдохновили писателя на создание нового литературного жанра.

Скотт родился в Эдинбурге 15 августа 1771 года. В раннем детстве он переболел полиомиелитом, и семья долго еще опасалась за его здоровье. Доктор Джон Ратерфорд — дед Скотта по матери — посоветовал на некоторое время отправить внука в Смейлхолм, маленькую деревню на юго-востоке Шотландии, с которой связаны ранние воспоминания писателя. Рассказы родных об историческом прошлом и народные легенды зародили в нем горячую любовь к истории своей родины, а хорошая память позволяла не просто воспринимать, но точно запоминать и накапливать услышанные легенды.

Вернувшись в Эдинбург, Скотт продолжил изучение истории и шотландской народной культуры. Он много читал, особенно интересуясь поэзией, балладами и сказками разных народов. Все это позже отразится в его романах в виде прямых цитат и аллюзий на соответствующие произведения. Увлечение литературой не могло не подвести Скотта к освоению немецких романтиков и их предтеч. Известно, что в школьные годы он начинал изучать немецкий язык, однако не справился со сложными грамматическими конструкциями и мудреными правилами и поэтому пытался овладеть языком «интуитивно», используя знания шотландских и англосаксонских диалектов. Нетрудно предположить, что таким образом ему не удалось овладеть языком на должном уровне, зато этого было достаточно, чтобы с успехом толковать общее содержание немецких произведений и, главное, по мнению самого Скотта, чувствовать отраженный в них национальный дух и колорит.

Увлечение юного Скотта романтической литературой Германии являлось, возможно, определяющим фактором в его поэтическом становлении, и неслучайно свою литературную карьеру он начал именно с переводов немецких авторов. В частности, большую роль сыграл Гердер, чей труд «Голоса народов в песнях» Скотт внимательно изучал и хранил в домашней библиотеке. Не меньшее влияние оказали поэты «Бури и натиска», особенно молодой Гёте и Бюргер. Скотту принадлежат переводы драмы Гёте «Гётц фон Берлихинген» и баллад Бюргера — знаменитой «Леноры» (которой он дал название «Уильям и Хелен») и менее известного «Дикого охотника». Он также написал ряд эссе, анализирующих важные феномены немецкой культуры. Позднее, в «Эссе о подражании древней балладе», Скотт ретроспективно оценил степень знакомства эдинбургской интеллигенции времен своей молодости с немецкой литературой. Эта работа отражает восхищение, с которым юный поэт смотрел на литературу Германии.

Современник и друг Скотта Мэтью Грегори Льюис, опубликовавший большинство его первых поэтических переводов, был обеспокоен серьезными расхождениями между текстом Скотта и оригинальной «Ленорой». Он просил друга исправить имя главной героини с Хелен на Элленору, но Скотт решительно отказывался что-либо менять. С помощью особенного названия и замены имени Ленора на Хелен, он стремился придать балладе английский колорит и усилить ее сходство с другой шотландской балладой «Призрак Доброго Уильяма». В конечном итоге расхождения с оригиналом не позволили Льюису добавить этот перевод в свое собрание «Чудесных рассказов». Тем не менее, убежденный в собственной правоте, Скотт написал несколько других баллад. Помимо перевода бюргеровского «Дикого охотника» Скотт выполнил вольный перевод баллады из «Клаудины» Гёте, который он назвал «Фридрих и Алиса». Затем последовала еще одна переводная баллада, «Король огня», и две авторские: «Гленфинлас» и «Канун Св. Иоанна».

Третья авторская баллада Скотта была написана в 1798 году, во время поездки Льюиса в Эдинбург. Будущий зять и биограф Скотта Джон Локхарт в «Воспоминаниях о жизни сэра Вальтера Скотта» упоминает их общего знакомого, мистера Джеймса Скена, который поделился с друзьями старинной немецкой военной песней «Пришел день разлуки...». Это произведение произвело впечатление и на Льюиса, и на Скотта, и уже к следующему утру поэт сочинил («в той же манере») «Военную песню». Эта песня-баллада действительно пришлась по вкусу военным и по сей день известна как «Военная песня Королевских драгунов Эдинбурга».

Фото: National Galleries of Scotland Commons

Увлечение немецкой поэзией не препятствовало Скотту заниматься делом, которого он оставлял на протяжении всей своей жизни — коллекционированием старинных народных шотландских баллад. В октябре 1799 года он провел неделю в Эттрике и Лодердейле, затем на несколько дней останавливался в Роузбэнке, близ Келсо, в доме своего дяди, капитана Р. Скотта. Здесь же возобновилось его общение с давним школьным другом Джеймсом Бэллентайном, на тот момент издателем газеты «Келсо Мэйл». Скотт показал ему некоторые баллады собственного сочинения, и Бэллентайн оценил их намного выше, чем Льюис. Реакция друга утешила поэта и вернула ему былую уверенность, пошатнувшуюся под воздействием критики Льюиса. Тогда Скотт предложил своему другу начать выпуск небольшого периодического издания, своеобразного приложения к «Келсо Мэйл», а также опубликовать несколько баллад, которые пришлись по вкусу Бэллентайну. Именно таким образом, при поддержке школьного товарища, Скотт пришел к идее самостоятельного издания сборника «Песни шотландского пограничья».

Полное издание «Песен», согласно делению Скотта, насчитывает 27 исторических баллад, 49 романтических баллад и 20 подражаний старинным балладам. В предисловии к собранию Скотт разъясняет, что он понимает под каждым типом. Так, исторические баллады повествуют о хорошо всем известных событиях — памятных битвах и героях. Те же черты отличают и второй тип баллад, но с оговоркой: романтические баллады отсылают к народным легендам, сложившимся на англо-шотландском пограничье, они связаны с вымышленными персонажами и сверхъестественными сюжетами. Скотт обращает внимание на то, что баллады этого типа были широко распространены и за пределами пограничной Шотландии, особенно среди крестьянства, и именно поэтому они преобладают в его собрании. Третий класс баллад писатель называет в предисловии «современными имитациями древнего метода композиции». Объединенные в этом разделе баллады, поясняет Скотт, «в древние времена потребовали бы от менестрелей игры на арфе». Здесь Скотт представляет образцы современной поэзии, как своей, так и принадлежащей другим поэтам, стилизованной под старину.

Скотт часто дополнял авторскими деталями и оригинальные древние тексты, а также переписывал отдельные строки или даже целые четверостишия, чтобы адаптировать старинные тексты под вкусы современной публики. Эффективным приемом адаптации были и предисловия и комментарии автора, которые предваряли и завершали баллады. В них Скотт отмечал связанные с текстом исторические факты, предоставлял подробную информацию о реальных и вымышленных персонажах, называл источники происхождения текстов, многие из которых (до первой публикации собрания) сохранились только в устной традиции. Отдельные баллады были снабжены целым редакционным аппаратом, отсылающим к известным письменным документам.

Подход Скотта к старинным памятникам отличался еще и тем, что писатель интересовался не только (или даже в первую очередь не столько) их литературными достоинствами. Будучи сам знатоком древностей, он обращался к балладам как к предметам антиквариата, понимая их и эстетическую, и экономическую ценность. В этой связи можно вспомнить, что «антикварианизм» — феномен, порожденный движением антикваров, во многом повлиял на эстетику и культурные ценности XVIII века.

Собрание баллад «Песни шотландского пограничья» является первой крупной поэтической работой Скотта, в которой он продемонстрировал свой собственный подход к редактированию фольклорных памятников. Несмотря на то, что он опирался на опыт предшествующих ему собирателей фольклора (таких как Томас Перси, Уильям Шенстон и др.), подход Скотта являлся новаторским по целому ряду причин. Во-первых, он отдавал предпочтение устным, а не письменным источникам. Во-вторых, он адаптировал произведения таким образом, чтобы современный читатель мог без труда понять смысл устаревших лингвистических форм и конструкций. При этом Скотт не отказывался от использования диалектов, а разъяснял трудные слова в комментариях, а также стремился сочетать современный ему литературный английский язык с его шотландскими вариантами.

Постепенно Скотт стал расширять рамки балладного жанра. В 1801 году он параллельно трудился над третьим томом «Песен шотландского пограничья» и над изданием средневекового рыцарского романа в стихах «Сэр Тристрем», стремясь в обоих случаях показать себя не просто интерпретатором традиции, но и оригинальным поэтом. Находясь под впечатлением от колриджевской «Кристабели», он начал работу над поэмой «Песнь последнего менестреля», но вскоре отложил этот замысел из-за нелестных отзывов друзей. К счастью, очень скоро выяснилось, что первые читатели вовсе не критиковали его труд, а напротив, были ошеломлены его новизной. Возобновив работу, Скотт добавил в лирическое повествование фигуру самого старого менестреля, задумав ее как связующее звено между песнями поэмы. Вместе с тем в этом образе был и особый символический посыл: менестрель с первых строк предстает перед читателем как человек, переживший свое время и обнаруживший себя в ситуации, когда власть над Шотландией отдана чужакам, а его искусство презирают. Скотт неслучайно рисует образ старого певца именно таким образом — в глазах автора это отражает процесс увядания творчества менестрелей, одной из старинных устных народных традиций. Для Скотта было принципиально важно обратить внимание на то обстоятельство, что с ее исчезновением Шотландия рискует утратить и свою историю, и патриархальные ценности, отраженные в фольклоре.

«Песнь последнего менестреля», которая была сочинена самим Скоттом, а не заимствована, наполнена отсылками к реальным историческим сюжетам и фольклорным героям, часто фигурирующим в англо-шотландских балладах. Автор стремился создать поэму, которая по форме напоминала бы балладу, отображала бы плачевное состояние культуры менестрелей, нуждающейся в спасении, а также в мельчайших подробностях изображала бы сознание средневекового шотландца. Надо сказать, что впоследствии поэма действительно привлекла внимание не только ценителей литературы, но и туристов, которые и по сей день специально отправляются в Шотландию, чтобы посетить аббатство Мелроуз — символический центр древней традиции.

За «Песнью последнего менестреля» последовала поэма «Мармион», в которой Скотт стремился придерживаться найденных им принципов исторического повествования, используя фольклорные темы и мотивы. Поэма повествует как о днях, которые предшествовали яркому историческому событию — битве при Флоддене 9 сентября 1513 г., так и об отдельных эпизодах самой битвы. Такая структура вновь позволила Скотту устранить различия между разными временными периодами, стереть границы между настоящим и прошлым, реальностью и фантазией, материальным и нематериальным. Если в «Песнь последнего менестреля» поэт вводит фигуру древнего певца, исполняющего балладу о событиях минувших дней, то в «Мармионе» менестрелем становится сам Скотт, чтобы увековечить память о битве.

Более поздние поэмы Скотта, такие как «Дева Озера», «Видение дона Родерика», «Поле Ватерлоо» и др., продолжают раздвигать рамки балладного жанра, и это подводит автора к созданию исторического романа — «большой формы», в основе которой лежит принцип совмещения реальных исторических фактов и биографий с элементами художественного вымысла. В своей романной прозе Скотт неизменно знакомит читателей с предшествующими эпохами, в чем ему по-прежнему помогает фольклорное наследие. Если мы попытаемся выстроить в хронологическом порядке все социально-исторические события, изображенные в романах Скотта, перед нами предстанет обширная панорама английской, шотландской и даже французской жизни конца XI — начала XIX вв.

В своем первом романе «Уэйверли, или Шестьдесят лет назад», опубликованном в 1814 году, Скотт решил отразить известный и кровопролитный исторический эпизод из недавнего прошлого Шотландии: вымышленная история Эдуарда Уэйверли развертывается на фоне подавления второго восстания якобитов, случившегося в 1745-м. В этом и последующих романах раскрывается талант Скотта-рассказчика, способного поместить большое количество разнообразных и ярких персонажей в динамичную, захватывающую историческую обстановку. Автор также оказался и мастером диалога, умеющего передавать тонкие лингвистические особенности диалектов шотландского и английского языка.

Вслед за «Уэйверли» Скотт написал целую серию исторических романов о Шотландии, известных сегодня как романы из цикла «Уэйверли». «Гай Мэннеринг, или Астролог» и «Антиквар» завершили своего рода трилогию, охватывающую период с 1740-х до 1800-х годов. Первая из четырех серий романов, опубликованных под названием «Рассказы трактирщика», состояла из романов «Черный карлик» и «Пуритане». За ними последовали «Роб Рой» и «Эдинбургская темница», а позже были опубликованы романы «Ламмермурская невеста» и «Легенда о Монтрозе». Только после публикации этих романов, повествующих о событиях шотландской истории Скотт, движимый шатким состоянием своих финансов и желанием удовлетворить интерес читателей, обратился к темам из английской истории. Так в 1819 году появился знаменитый роман «Айвенго», действие которого разворачивается в Англии конца XII века. Этот роман и поныне остается самым популярным произведением Скотта.

В 1829 году в ежегодном альманахе появился цикл, состоящий из трех коротких рассказов, которые Скотт объединил под одним названием «Рассказы из альманаха „Кипсек”». Эти не столь известные короткие рассказы — «Зеркало тетушки Маргарет», «Комната с гобеленами, или Дама в старинном платье» и «Смерть Джока, сына лэрда» — были написаны уже на излете его творческой карьеры. После их публикации Скотт создаст еще три романа, два из которых были опубликованы прижизненно («Граф Роберт Парижский» и «Замок Опасный»), а третий, «Осада Мальты», — лишь в 2008 году.

Литературное наследие Вальтера Скотта оказало, без преувеличений, грандиозное влияние не только на британскую, но и на мировую литературу в целом. Его знакомство с Вашингтоном Ирвингом в немалой степени повлияло на формирование романтической традиции в США. В Германии «Песни шотландского пограничья» стали источником вдохновения для Брентано и Арнима, что в итоге подтолкнуло их к изданию собственного собрания «Волшебный рог мальчика», которое изменило будущее немецкой поэзии и получило новую жизнь в музыке Шумана, Мендельсона, Брамса и других композиторов XIX в. О влиянии Скотта на русских писателей-романтиков написана обширная литература. Для современных читателей Скотт прежде всего остается автором «Айвенго», но не следует забывать, что это отнюдь не единственный роман, заслуживающий нашего внимания. «Монастырь», «Ламмермурская невеста», «Талисман», «Обрученная» — все эти романы переносят нас в удивительный мир, наполненный историей, легендами, сверхъестественными чудесами и, конечно же, духом романтизма.