Комната Вагинова» — триллер от номинанта премии «Нацбест» Антона Секисова

Что происходит в сериале

29-летний Сеня, который ходит в пиджаке, подаренном мамой, спит в шапке и боится штор, пытается выжить в коммуналке, куда заселился меньше недели назад. Карикатурно непутевый гуманитарий, храбрости которого не хватает даже на гневное письмо, чувствует, что соседи его невзлюбили. Они постоянно околачиваются у его двери, перекладывают его трусы с полки на полку, опаивают его чаем со снотворным, обзывают некрофилом и вообще всячески унижают. Однажды из-за них он даже оказывается под машиной — а потом в машине, но уже с дырой в голове (это не конец истории).

Принимая в расчет обстоятельства времени, места и действия — старый питерский дом с ветхими трубами, громадные следы мифологических гарпий на снегу, запертую навсегда комнату, ставшую музеем одного ребенка, енота-суперзвезду и постоянную сонливость главного героя, — можно предположить, что все это ему снится. Или у него галлюцинации, и он на самом деле медленно сходит с ума. «А вы знали, что человек видит сны круглосуточно, даже когда не спит?» — спрашивает Сеню хозяйка и объясняет, что плотные занавески в его комнате просто необходимы, чтобы он спал, а не дремал наяву. Может, снится, а может, и нет — кажется, вы в обоих случаях будете правы.

При чем здесь Вагинов?

Умерший в 1935-м поэт и прозаик Константин Вагинов, которого называют одним из самых значимых русских писателей XX века, жил когда-то в той самой квартире, куда по сюжету селится Сеня. Точнее, жил он в одной из комнат этой нехорошей квартиры, и Сеня хочет выяснить, в какой именно. За этим филолог сюда и переезжает: он собирает материалы для биографии Вагинова и хочет собственными глазами увидеть, что наблюдал писатель из своего окна. Вместо этого с Сеней происходит какая-то вагиновская вакханалия (с примесью чего-то в духе Александра Введенского). Могло ли быть иначе в этом «ехидном и подхихикивающем» городе на Неве?

Сериал кажется чем-то средним между оммажем и истерической пародией на творчество и жизнь самого Вагинова. Среди соседей Сени есть странный качок, повернутый на древнегреческой философии и мифологии. Другой сосед — некий «неизвестный поэт», который намеревается устроить революцию в русской литературе и становится настоящим мемом. Еще одна соседка (правда, невольная) прочла чуть ли не все «Литературные памятники», а после пережитого в злополучной коммуналке устроилась преподавать русский язык.

Но не только вся эта «филологическая богема» — любители Древней Греции и «известные» поэты без биографий — отсылает нас к Вагинову. Мелкие, зачастую просто смехотворные интриги; всеобщая болезненная мнительность; затуманенность сознания; ни на чем не основанная враждебность; сон и полусон; настоящее искусство и пошлость; еще раз сон — вот та атмосфера, в которую погружаешься с первых страниц этого псевдодетектива. Только если от книг Вагинова веет ностальгией по утраченному и общей тоской, наступающей или прямо перед, или сразу после конца света, то Секисов пишет черную безумную комедию, действие которой может происходить не до или после, а прямо во время этого конца, длящегося бесконечно. Ну или те 300 лет, что стоит на земле Санкт-Петербург.

Кто автор

Антон Секисов — писатель и певец Петербурга, хотя вырос в Москве и только несколько лет назад переехал, чтобы писать книги. По тому, какое значение придается этому поступку в его немногочисленных профайлах, кажется, что сделать это он мог только для того, чтобы в его писательской биографии сей факт навсегда закрепился как важный поворотный момент. Еще Секисов — популяризатор русских писателей и кладбищ, на которых эти писатели покоятся. И похоже, он нашел-таки способ подтолкнуть нас прочесть что-нибудь из русской классики первой половины XX века.

А если я все же не хочу читать Вагинова?

Роман Секисова — попросту очень смешной текст о наших беспричинных требованиях, предъявляемых людям вокруг, когда мы ожидаем, что адекватность, логика и последовательность должны лежать в основе их поведения. Но странным образом отсутствие этих факторов совершенно не выливается в дискуссию о добре и зле. В том-то и дело, что глупость, простые совпадения, тревога (прошлый роман Секисова назывался «Бог тревоги», и это тоже отсылка к Серебряному веку, на сей раз к Гумилеву) могут сами по себе привести к тому, что мы громко назовем злом, хотя тянет это разве что на обидную несуразицу. Просто, возможно, пенять на зло нашей психике гораздо приятнее, чем на что-то другое.

Еще это роман о запертости: в своей комнате, квартире и собственной голове, где помещается на самом деле гораздо больше, чем в любом жилище. А также о причудливом несоответствии внутреннего, спрятанного от всех мира (человека, дома, города) стереотипным представлениям, которые навеяны внешней оболочкой. Откроешь страшную комнату, а там ничего страшного; подружишься с нормальным человеком, а там…