В чем заключается "стиль" в творчестве Бориса Пастернака?
Молодой Борис Пастернак удивлял своих современников сложными и неожиданными образами в своих стихах, такими как "грохочущая слякоть", "круто налившийся свет" и "толченые с стеклом и солнцем". Однако со временем он развил лаконичный и понятный стиль, который стал примером для его поэзии в "Докторе Живаго" и посмертном сборнике "Когда разгуляется". Позднее в жизни Пастернак признался, что все его произведения до 1940 года написаны под влиянием царившей в поэтической среде моды на "выкрутасы" и ломки привычного.
Пастернак считал поэзию и прозу неотделимыми друг от друга. Однако, его поэтическая слава затмевает его достижения в прозе, особенно его роман "Доктор Живаго". Эта статья рассказывает не только о главных поэтических сборниках Пастернака, но и о менее известных произведениях, а также об эволюции его стиля.
Увлечение музыкой было важной частью жизни Бориса Пастернака. Он жил с 1890 по 1960 годы и первые стихи опубликовал, когда ему было всего 23 года, в альманахе "Лирика". Его творческий путь невозможно описать без упоминания его музыкального и философского образования, которое сильно влияло на его поэзию, делая ее богатой и разнообразной в ритме и содержании.
Музыка стала главным увлечением юного Пастернака. Он рос в творческой среде, так как его отец был известным портретистом, а мать - пианисткой. В дополнение к учебе в гимназии, Пастернак посещал композиторский факультет консерватории в течение шести лет. Он даже сочинил две сонаты для фортепиано. Однако он понял, что не обладает абсолютным слухом, и в 1908 году отказался от идеи стать музыкантом.
Пастернак бросил учебу. Он вернулся в Москву и вошел в литературные круги. Ходил на встречи московского издательства символистов «Мусагет». Вступил в футуристическое литературное объединение «Центрифуга». В 1914 году он познакомился с Владимиром Маяковским, который значительно повлиял на его вкус. Всю жизнь их связывали сложные отношения. Пастернак дружил с ним, соперничал, а в конце 20‑х годов осуждал за ослепление славой и политическую пропаганду.
В 1914 году поэт выпустил первую книгу стихов «Близнец в тучах». Эти ранние произведения он сочинял под влиянием символистов, особенно вдохновляясь мистической поэзией Александра Блока. Позже Пастернак забраковал многие стихотворения и никогда их не переиздавал. Другие значительно переработал и опубликовал во второй книге — «Поверх барьеров» 1917 года.
В 1909 году Борис Пастернак нашел новое увлечение. Он поступил на философское отделение историко‑филологического факультета Московского университета. Окончив его в 1912‑м, он провел летний семестр в Марбургском университете в Германии. Учебное заведение славилось сильной философской школой. Среди его знаменитых студентов были братья Гримм и Михаил Ломоносов.
Успехи Пастернака в науке были такими значительными, что глава марбургской школы философов‑неокантианцев Герман Коген побуждал его получить докторскую степень. Но любовная драма оборвала этот сценарий. Молодой человек встретил в городе старую знакомую Иду Высоцкую. Он безответно в нее влюбился и стал писать стихи.
Сборник «Сестра моя — жизнь»
Именно с этого сборника 1922 года Борис Пастернак повел отчет своего поэтического творчества. В него вошли стихотворения и циклы, сочиненные в 1917‑м. Среди них, например, — известное произведение «Про эти стихи».
«На тротуарах истолку
С стеклом и солнцем пополам,
Зимой открою потолку
И дам читать сырым углам.Задекламирует чердак
С поклоном рамам и зиме,
К карнизам прянет чехарда
Чудачеств, бедствий и замет».
«Про эти стихи», 1917 год
Природа и окружающие предметы в книге наделены несвойственными им качествами. Чердак декламирует стихи, тень читает книгу в саду, а звезды хохочут. Стихи Пастернака высоко оценили Осип Мандельштам, Марина Цветаева и Валерий Брюсов.
Эпосы и роман в стихах «Спекторский»
В 20‑х годах поэт состоял в созданном Маяковским творческом объединении ЛЕФ («Левый фронт искусств»). Целями этой группы были порождение нового революционного искусства и выполнение «социального заказа» нести литературу в массы.
Встреча членов ЛЕФ с японским писателем Тамизи Найто. Слева направо: Борис Пастернак, Владимир Маяковский, Тамизи Найто, дипломат Арсений Вознесенский, Ольга Третьякова, Сергей Эйзенштейн, Лиля Брик
Это подстегнуло Пастернака обратиться к эпосу и осмыслить роль первой русской революции в истории. В середине двадцатых годов он сочинил поэмы «Высокая болезнь», «Девятьсот пятый год» и «Лейтенант Шмидт».
В 1924–1930‑х Пастернак создает роман в стихах «Спекторский», который изначально задумывал как большую прозу. Он озаглавил произведение именем главного героя, молодого поэта Сергея. В письмах Марине Цветаевой он объяснял, что собирался изобразить их поколение и его место в истории. Пастернаку было приятно обращаться к счастливым юным годам, когда он формировался как поэт.
Но, пока писатель сочинял «Спекторского», он разочаровался в революции. Поэма о любви, революции и надежде превратилась в историю о нарастающей обреченности.
«Перечитывая эту вещь сегодня, диву даешься — как о многом он сумел сказать в отвердевшие, подцензурные времена; и все потому, что точнейшие диагнозы и горькие констатации, от которых, кажется, он и сам прятался, надеясь "все согласить, все сгладить",— спрятаны и растворены в море лирических туманностей».
Дмитрий Быков в книге «Борис Пастернак» о жизни и творчестве писателя
Сборник «Второе рождение»
В начале 1930‑х Пастернак пересматривает стиль. Ранние стихи кажутся ему «странной мешаниной из отжившей метафизики и неоперившегося просвещенства». В 1932 году он выпускает книгу «Второе рождение». Синтаксис в новых стихах упростился. Язык стал емче. А мысль укладывалась в границах стихотворной строки.
«Мне хочется домой, в огромность
Квартиры, наводящей грусть.
Войду, сниму пальто, опомнюсь,
Огнями улиц озарюсь.Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет.
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет».
«Волны», 1931 год
Книга стихов «Когда разгуляется»
В последний цикл Борис Пастернак включил произведения, сочиненные в 1956–1959 годах. В него, например, вошли известные стихотворения «Быть знаменитым некрасиво», «Во всем мне хочется дойти...», «Нобелевская премия» и «Снег идет». Первое стало творческим манифестом Пастернака, в котором он определил место поэта в мире.
Наряду со стихотворениями доктора Живаго «Когда разгуляется» стал высшей точкой мастерства писателя. Слог этих стихов прост, ясен, но от этого не менее выразителен, чем язык предыдущих произведений.
«Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины».
«Во всем мне хочется дойти...», 1956 год
Под конец жизни Пастернак делил все написанное на отрезок до 1940 года и после. В очерке «Люди и положения», который можно найти в сборнике художественно‑биографической прозы «Воздушные пути», он отзывался о первом периоде так:
«Слух у меня тогда был испорчен выкрутасами и ломкою всего привычного, царившими кругом. Все нормально сказанное отскакивало от меня. Я забывал, что слова сами по себе могут что‑то заключать и значить, помимо побрякушек, которыми их увешали... Я во всем искал не сущности, а посторонней остроты».
Пастернак с детства изучал английский, немецкий и французский. Его достижения в художественном переводе были столь же велики, что и в оригинальном творчестве. Он считал, что хороший перевод достигается не дословной точностью и соответствием формы, а живостью и естественностью языка.
Пастернак начал переводить во времена первых поэтический опытов. Позже, в очерке «Люди и положения», он ругал ранние работы. В те годы, по его словам, из нового поколения писателей только Марина Цветаева и Николай Асеев владели зрелым и сложившимся поэтическим слогом.
«Среди удручающе не умелых писаний моих того времени самые страшные — переведенная мною пьеса Бен Джонсона „Алхимик“ и поэма Гёте „Тайны“ в моем переводе. Есть отзыв Блока об этом переводе среди других его рецензий, написанных для издательства „Всемирная литература“ и помещенных в последнем томе его собрания. Пренебрежительный, уничтожающий отзыв, в оценке своей заслуженный, справедливый».
Борис Пастернак в очерке «Люди и положения» из сборника прозы «Воздушные пути»
В 30‑х годах Пастернак близко к сердцу воспринял политические изменения в стране и перестал сочинять. В 1936‑м он переехал на дачу в Переделкине. Переводил там трагедии Шекспира, «Фауста» Гёте, «Марию» Стюарта Шиллера, стихи Верлена, Байрона, Китса, Рильке и грузинских поэтов. Эти работы стали образцом литературного творчества наравне с его собственными стихами.
«Именно в 36 году, когда начались эти страшные процессы (вместо прекращения поры жестокости, как мне в 35 году казалось) все сломилось во мне, и единение с временем перешло в сопротивление ему, которого я не скрывал. Я ушел в переводы. Личное творчество кончилось».
Борис Пастернак в книге Ольги Ивинской «Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени»
Переводы «Гамлета», «Макбета», «Ромео и Джульетты» и «Отелло» Пастернака считаются эталонными и печатаются в Издательстве АСТ.
Повесть «Детство Люверс»
Борис Пастернак не ставил поэзию выше прозы. В письме к Е. Д. Романовой от 23 декабря 1959 года он описывал последнюю как «волшебное искусство, на границе алхимии». Поэт считал, что обе литературные формы не существуют отдельно и продолжают друг друга. Поэтому, например, вслед за романом в стихах «Спекторский» он выпустил прозаическое произведение «Повесть», куда перенес того же главного героя.
«Пастернак — один из умнейших прозаиков своего времени (не говорю о нем как о поэте, поскольку здесь его заслуги бесспорны), один из актуальнейших, нащупывающих всегда прозаический нерв эпохи. В огромной степени русская проза 1930‑х годов сформировалась под влиянием „Детства Люверс“, в огромной степени его фронтовые очерки задали стилевой эталон рассказа о войне, хотя он был всего в одной двухнедельной поездке в Орле».
Дмитрий Быков в книге «Советская литература: мифы и соблазны»
Большая проза была давней мечтой Бориса Пастернака. Еще в конце 1910‑х он начал писать историю взросления девочки‑подростка «Детство Люверс». В 1918 году незавершенный роман превратился в повесть.
Фронтовые очерки
В 1943 году Борис Пастернак хотел написать большую поэму о войне и начал хлопотать о поездке на фронт. Наконец такая возможность представилась. Его отправили в только что освобожденный Орел в группе военных корреспондентов и писателей. Пастернак пробыл там две недели, после чего написал несколько очерков.
Борис Пастернак на фронте, 1943 год.
«Собственные его очерки „Освобожденный город“ и „Поездка в армию“ — образец военной журналистики, дотошной в деталях и глубоко личной. Вспомним, ведь и Бородино у Толстого дано глазами Пьера — и вообще лучше, когда о войне пишут штатские. Ужасы войны — и разрушенные судьбы, и разрушенные здания — многократно превзошли картины, которые Пастернак рисовал в воображении. Он и вообразить не мог, что от Орла почти ничего не останется, что немцы, уходя, минируют и сжигают города, что выжженная земля — не метафора».
Дмитрий Быков в книге «Борис Пастернак»
Именно 1942–1943 годах произошел перелом в отношении Пастернака к коммунистам. Увидев окопы своими глазами, он понял, что сталинизм не помогал, а мешал выиграть войну. И убедился в том, что все, что казалось ему жестоким, но исторически оправданным, оказалось губительным для страны. Первый очерк «Освобожденный город» опубликовали в «Новом мире» только в январе 1965 года.
Роман «Доктор Живаго»
Пастернак сочинял его с 1945 по 1955 год. Книга во многом получилась автобиографической. Его героем стал русский интеллигент первой половины XX века Юрий Живаго. Повествование приходится на годы гражданской войны. Персонаж романа — врач и поэт, после смерти которого остается тонкая книжка стихов. Они и составили заключительную часть романа.
«Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему».
«Свидание», стихи Юрия Живаго, 1949 год
Роман запретили в СССР, но в 1957 году его опубликовали в Италии. Через год Пастернаку присудили Нобелевскую премию в области литературы. Советские власти восприняли признание «Доктора Живаго» за рубежом как оскорбление. Пастернака стали называть в прессе предателем. Его выгнали из Союза писателей и грозили ему высылкой из страны. После масштабной травли Пастернак написал Никите Хрущеву. Он сказал, что покинуть страну для него равносильно смерти, и отказал
