Станислав Лем: писатель, философ, провидец

12 сентября 2022 года исполнился 101 год со дня рождения великого польского фантаста Станислава Лема. Его книги, и не только художественные, переведены на более чем 40 языков, разошлись по всему миру многомиллионными тиражами, на основе его произведений снято более трёх десятков фильмов. О жизни и творчестве этого выдающегося писателя, мы и расскажем.

Выбор изгнанника

Станислав Герман Лем родился 12 сентября 1921 года во Львове, в семье еврейского врача-ларинголога Самуила Лема и его жены Сабины Воллер. Львов (бывший австрийский Лемберг) тогда был частью Польши — благополучный город с богатыми европейскими традициями, историческими и культурными. Так что детство Станислава, единственного отпрыска преуспевающего доктора, можно назвать практически безоблачным. Ну разве что школьные годы, с учебой в гимназии имени Кароля Шайнохи, оказались немного разочаровывающими. Нет, учился Станислав хорошо, педагоги его любили, да и с однокашниками он ладил. Но вот девушки Лема не замечали — он был маленьким и пухленьким, эдакий неуклюжий поросеночек, среди школяров такие всегда в пролете. Но это все мелочи, конечно…

Зато юность у будущего писателя оказалась совершенно иной, ведь она пришлась на военные годы. Проблемы начались, когда Станислав поступил на медицинский факультет Львовского университета. К тому времени Львов был оккупирован советскими войсками, и город был охвачен валом репрессий против «контрреволюционных элементов», в число которых записывали всех более-менее обеспеченных горожан. А ведь отец Лема мало того, что был богатым врачом, так еще и бывшим офицером австрийской армии. Правда, у Самуила Лема оказались полезные знакомства среди «товарищей», так что как-то обошлось. Но вскоре грянула новая напасть — летом 1941-го город захватили немецкие фашисты, и там практически сразу же начались еврейские погромы. А осенью было организовано львовское гетто, куда стали сгонять уцелевших евреев.

По воспоминаниям самого Лема, именно в те годы он понял, что является евреем — ранее об этом он даже не задумывался, ведь его семья была чисто польской по духу. Самуилу, Сабине и Станиславу удалось справить фальшивые документы и пережить войну, а вот многие их родственники погибли. Кстати, нельзя сказать, что Лем сидел во время войны как мышь под веником — ему удалось устроиться на склад военной амуниции, откуда он воровал боеприпасы для польских подпольщиков.

Ну, а после войны, когда Львов стал частью СССР, многие из тех, кто считал себя поляками, уехали на историческую родину — от греха подальше. Среди изгнанников была и семья Лемов — и хотя пан Станислав до конца жизни считал себя львовянином, более в родном городе он не бывал.

Станислав продолжил учиться на врача, на сей раз уже в краковском Ягеллонском университете. Именно тогда он стал писать — причем, исключительно из-за денег. Лишившиеся всего имущества Лемы жили очень бедно, потому любая денежка была впрок. И Станислав строчил для периодики остросюжетные рассказики — в основном про войну, но некоторые с элементами фантастики.

Возвращение на звезды 

В нарождающейся социалистической Польше выходило много журналов, которые охотно печатали фантастические, детективные и приключенческие рассказы. Платили немного, но Лем брал количеством — за время его студенчества вышло около двадцати повестей и рассказов. В 1946-м появился и первый НФ-роман (точнее, большая повесть) «Человек с Марса», который с продолжением печатал еженедельный журнал Nowy Swiat Przygod (“Новый мир приключений”). И, когда Станислав завершил обучение, карьера писателя показалась ему более привлекательной, нежели медицина, которую он изучал лишь по настоянию семьи. Зато именно благодаря медицине он нашел любовь, когда в университете познакомился с будущим врачом-рентгенологом Барбарой Лесняк, на которой женился в 1953-м, прожив вместе всю жизнь.

Что до литературы, то в итоге Лем решил сосредоточиться именно на фантастике. Уж очень не хотелось ему сочинять «соцреализм», хотя несколько романов на военную тему он все же написал. Ведь в Польше начала 1950-х запросто можно было под репрессии угодить — матерый сталинист Болеслав Берут правил железной рукой, и любое инакомыслие было наказуемо. А вот в фантастике, считавшейся познавательно-развлекательной литературой для молодежи, было гораздо больше свободы.

Можно сказать, что я сбежал в космос от цензуры и соцреализма, пытаясь заняться проблемами, которые не исчезнут вместе с падением политической системы. Тогда я и занялся научной фантастикой, и благодаря ей постепенно вырвался на свободу.