Современные плоскоземельцы и Средние века
Как подтверждают данные много лет проводящихся в европейских университетах опросов, большинство студентов утвердительно отвечают на вопрос: «Считали ли люди в Средние века Землю плоской?» Расхожее представление о средневековой вере в плоскую Землю воспроизводится в кино и литературе, встречается на страницах школьных учебников и звучит как нечто само собой разумеющееся из уст журналистов, политиков и даже известных ученых. Зачастую оно идет у разделяющих его людей в одном ряду с уверенностью, что Средние века верили в отсутствие у женщин души, сжигали на кострах ведьм и запрещали заниматься вскрытием умерших (как минимум два последних утверждения сильно мифологизированы). Разоблачению этого убеждения — гораздо более популярного в современном мире, чем, собственно говоря, все-таки маргинальная вера в плоскую Землю, — и посвящена небольшая книга «Земля плоская. Генеалогия ложной идеи», написанная профессором истории науки и литературы эпохи Возрождения Виолен Джакомотто-Шарра и специалистом по средневековой арабской физике Сильви Нони.
В действительности понимание, что Земля имеет сферическую форму, возникло уже в Античности: именно так представляли себе мир два величайших греческих философа — Платон и Аристотель. Платон пишет о том, как Демиург сотворяет космос в виде шара в диалоге «Тимей», а Аристотель приводит аргументы в пользу сферической формы Земли в трактате «О небе» и высмеивает философов-досократиков, приписывавших нашей планете форму диска. Визуальное подтверждение шарообразности Земли, как писал Аристотель, можно обнаружить во время лунных затмений, когда три светила выстраиваются в один ряд и по поверхности Луны движется земная тень, край которой обрисовывает круг. Греческие астрономы и математики уже проводили расчеты по вычислению земного диаметра, а греческие мореплаватели исходили из представления о шарообразности Земли, прокладывая курс своих путешествий.
Здесь некоторые наши читатели, вполне вероятно, заподозрят, что даже если научные знания о форме Земли и существовали уже в античном мире, то ранними христианскими авторами они могли быть отвергнуты как противоречащая Библии ересь. На деле единственным из отцов Церкви латинского Запада, кто принципиально отвергал идею шарообразной Земли, был Лактанций, принявший в начале IV века христианскую веру ритор из римской Африки.
Лактанций находил идею сферической Земли возмутительно глупой, поскольку в подобном случае на противоположной ее стороне существовал бы мир, населенный ходящими кверху ногами антиподами. «Есть ли какой-нибудь такой же глупец, который бы стал думать, что существуют люди, чьи ступни были бы выше головы? Или что где-то висит то, что у нас, наоборот, лежит? Что травы и деревья растут, обратившись вниз? Что там дожди, снег, град идут снизу вверх? И кто удивится, что среди чудес света называют висячие сады, после того как философы сделали висячими и поля, и моря, и города, и горы?» — писал Лактанций в «Божественных установлениях», и эта цитата до сих пор фигурирует в разных источниках в качестве примера «плоскоземельного» мракобесия.
С другой стороны, Аврелий Августин, также выражавший серьезные сомнения в существовании антиподов, нигде не оспаривал шарообразность Земли, предполагая, что вся ее скрытая от наших глаз часть может быть покрыта водой. Античные христианские авторы вполне допускали возможность экзегетического толкования Библии: так, епископ Медиоланский Амвросий писал, что формулу из книги Иова «Я утвержу столпы ее» не следует воспринимать в буквальном смысле, что Земля и правда покоилась на столпах, скорее речь идет о некой «силе, подкрепляющей и несущей земную субстанцию». Воззрения Лактанция (или другого видного «плоскоземельщика», несториана Козьмы Индикоплова) не имели ничего общего с официальной церковной доктриной.
В таком случае, возможно, представления о шарообразности Земли были утрачены либо маркированы как ересь в период Средневековья? И снова это не так. Развитие астрономических и космологических знаний в этот период действительно застопорилось, и часть из них оказалась утрачена, однако форма Земли, пишут Джакомотто-Шарра и Нони, «не ушла в забвение и тем более не оспаривалась религиозными и политическими институтами того времени, как и теми персонами, на которых было возложено сохранение римского знания». Форма Земли не относилась к числу спорных идей, обсуждавшихся на схоластических диспутах, а корпус средневековых научных и литературных текстов вполне убедительно подтверждает, что преемственность астрономических знаний никогда не прерывалась. Эти знания никогда не оставались исключительной прерогативой ученых мужей: в действительности, как доказывают Джакомотто-Шарра и Нони, ознакомиться с ними мог любой лекарь, мастер инженерных дел или образованный ремесленник.
В эпоху Возрождения идея плоской Земли однозначно воспринималась как нечто столь же невероятное, как если бы она имела форму пирамиды, корабля или колонны. «Формой своей Земля не есть бубен, как у Левкиппа, она не корабль, как у Гераклита, и не колонна, как у Анаксимандра, ни желоб, как у Демокрита, она не плоская, как у Эмпедокла, и это не пирамида, как в иных фантазиях: ее форма — круг или сфера», — писал в опубликованных в 1551 году «Астрономических установлениях» математик Жан-Пьер де Мем, критикуя заблуждения досократиков.
Если какая-то идея действительно и оказалась для сознания человека раннего Нового времени революционной и встретила сопротивление Церкви, то это (как убедительно показал процесс над Галилеем) была отнюдь не шарообразность Земли, а возможность ее вращения и следующая из этого гелиоцентрическая картина мира.
Откуда же вообще взялась в таком случае идея, что в Средние века люди считали Землю плоской? Миф этот, как вполне убедительно доказывают Джакомотто-Шарра и Нони, был искусственным образом сконструирован философами-просветителями — и в первую очередь им мы обязаны Вольтеру. Именно он вытащил на свет божий сентенции Лактанция, воспринимавшиеся уже его собственными современниками как несуразица, и показательным образом их разгромил в качестве примера средневекового обскурантизма и невежества. Церковь, в трактовке Вольтера, неаккуратным образом обращавшегося с источниками, на несколько веков затормозила движение человеческого прогресса, навязав всем жителям христианского мира (не исключая и астрономов) представление о плоской форме Земли — и так продолжалось до тех пор, пока человеческая тяга к познанию не породила вольнолюбивых мореплавателей в лице Колумба, Веспуччи и Магеллана. Нетрудно заметить, насколько идеологизированным было подобное представление о европейской истории, — однако и по сей день оно находит своих сторонников.
Книга Джакомотто-Шарра и Нони таким образом распадается на две части, и если первая из них рассказывает о развитии античных космологических знаний и том, как они продолжали распространяться в Средневековье, то вторая подробным образом разбирает, как в политических целях создавался миф о средневековой вере в плоскую Землю.
Именно в рамках этого «просвещенческого мифа» был сконструирован нарратив о героической фигуре Колумба, и заметную роль в его создании сыграл американский протестант и писатель Вашингтон Ирвинг, в 1828 году опубликовавший биографию знаменитого мореплавателя. Глубоко рациональный эмпирик и храбрый искатель приключений в одном лице, Колумб, по Ирвингу, «выдвигает принципиальное соображение, что Земля представляет собой сферу или шар из тверди и воды, так что по поверхности ее можно обогнуть ее, а люди, находящиеся в ее противоположных точках, обращены друг к другу ступнями ног». Представ перед высокомерным жюри из профессоров, монахов и прелатов, этот «простой моряк», в трактовке Ирвинга, вынужден выслушивать аргументы из «Книги Псалмов, где говорится, что небеса простираются словно кожа» и «Послания апостола Павла к евреям, где небеса сравниваются с шатром, простирающимся над землею, которая, следовательно, должна быть плоской». Усилиями своих биографов Колумб (бывший в действительности, как нетрудно убедиться, ознакомившись с его жизнеописанием, личностью довольно малоприятной) выступает в качестве титана Просвещения, бросившего вызов замшелому средневековому мракобесию — однако при жизни генуэзского мореплавателя никто из образованной публики всерьез уже не считал Землю плоской, и цель его плавания была совершенно иной (найти кратчайший путь в Индию).
В рамках того же мифа эмблематизируется фигура Галилея, предстающего со времен «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера мучеником науки: «одновременно возвышенным и трагическим героем», высвободившим человечество из лимба средневековья. Антиисторичное представление о Галилее как борце за идею сферической Земли, возвысившем свой голос против тысячелетнего господства Церкви, оказалось достаточно влиятельным, чтобы на сегодняшний день его разделяли даже образованные люди. Например, экс-госсекретарь Франции по вопросам гендерного равенства Марлен Шьяппа заявляла в радиоэфире, что «Галилей пытался в одиночку убедить большинство, что Земля круглая и вертится», а некий «известный французский физик» писал в своей колонке для «Монд» о том, как все его современники Галилея ополчились против ученого, доказавшего земную шарообразность. Реальные воззрения Галилея людей при этом интересуют достаточно слабо, и в этом смысле, добавим мы, его посмертная судьба похожа на аналогичную славу Джордано Бруно, сожженного, как то было известно любому советскому школьнику, на костре за непоколебимую убежденность в гелиоцентрической картине мира (в действительности — за увлечение герметическим эзотеризмом и религиозные взгляды, плохо совместимые с учением католической Церкви).
Идея средневековой веры в плоскую Землю оказалась настолько живучей, поскольку она прекрасно вписывается в господствующий до сих пор нарратив о Средневековье как эпохе тотального обскурантизма и Церкви как силе, тормозящей развитие научного прогресса. На деле же, как справедливо отмечают Джакомотто-Шарра и Нони, «именно в Европе Нового времени, а не в средневековой жгут „колдунов“ и особенно „колдуний“, не Церковь средневекового типа осудила Галилея и постулаты Коперника, а именно Церковь начала XVII века, эпохи Декарта, пользуясь новым буквалистским прочтением Писания. Это позволяет хотя бы усомниться в правильности ужасного определения „средневековый“, которое, увы, по сей день продолжает ассоциироваться с понятием „мракобесие“».
Книга Джакомотто-Шарра и Нони — показательное исследование из области истории науки, которое демонстрирует, что антиисторичные мифы зачастую создаются не только противниками идей Просвещения и прогресса, но и их сторонниками. Конструируя миф о средневековой вере в плоскую Землю, интеллектуалы эпохи Модерна, вполне вероятно, руководствовались наилучшими побуждениями, однако вред их идей заключается не только в интеллектуальной нечестности — но и в том, что, как можно заподозрить, они способствуют закреплению тех самых антинаучных построений, для борьбы с которыми создавались. Логичным продолжением начатого Джакомотто-Шарра и Нони исследования могла бы стать история того, как уже в XIX веке в христианской фундаменталистской среде снова возникнет идея плоской Земли — и как эта идея продолжает существовать до сих пор в том числе потому, что люди мечтают вернуться в то самое, сконструированное просветителями Средневековье, где запрещено все, что противоречит буквальному трактованию Библии. Увы, без сомнения увлекательная история современного «плоскоземельства» целиком оставлена в книге Джакомотто-Шарра и Нони за рамками.
