Символизм «Танцовщицы из Идзу»
Цветы — весной,
Кукушка — летом.
И осенью — луна.
Холодный чистый снег
Зимой.
«Здесь простые образы, простые слова незамысловато, даже подчеркнуто просто поставлены рядом, но они-то и передают сокровенную суть японской души» - пояснил он чуть позже.
Задолго до этого, в начале прошлого века, литературная жизнь Японии кипела и бурлила, отзываясь на охватившие мир поиски «нового искусства». Новые литературные течения и идеи проникали в страну, смешивались с традиционными, писатели пытались трансформировать язык, сделать художественную литературу ближе к реальности или наоборот увести её в тонкий символизм…
Молодой Кавабата, только начинавший литературную карьеру, тоже пытался – найти нечто новое. Новый стиль, который бы подошёл для описания того, о чём он хотел бы писать. Он пробовал модернизм, поток сознания, сюрреализм, основал группу писателей-неосенсуалистов…
Вершиной поисков и раннего этапа творчества стал рассказ «Танцовщица из Идзу».
Немного о сюжете
Небольшой сюжет о студенте, который путешествовал по полуострову Идзу и встретил группу бродячих актёров – молодого мужчину, трёх женщин разных возрастов и девочку 14-ти лет. Она выступала вместе со всеми, танцуя или играя на сямисэне. Что-то в маленькой труппе привлекло студента, и он продолжил путешествие вместе с ними.
Хокку не указывает напрямую на чувства, не поясняет происходящее – оно даёт лишь определённые образы. Понять заложенное можно только если прислушаться к ним, дополнить тем, на что они намекают.
Так и рассказ не описывает чувства героев и не указывает читателю, за чем конкретно он должен наблюдать. Он лишь даёт разрозненные образы.
Путешествующий студент, у которого нет ничего, кроме портфеля с кепкой. Бродячие актёры, за которыми он гонится изо всех сил. Маленькая танцовщица, ещё почти ребёнок, которая носит причёску взрослой женщины. Опасения студента, что какой-нибудь очередной клиент может посвятить её во взрослую жизнь. Надписи на воротах деревень, запрещающие бродячим актёрам входить…
Рассказ от лица студента то описывает происходящие сейчас события, то пускается в воспоминания, то излагает его предположения. Но никогда открыто не заявляет о чувствах. Кавабата даёт лишь тонкие намёки на них, и читатель волен догадаться сам, чем же так привлекла героя группа бродячих актёров. Первой влюблённостью? Атмосферой счастливой семьи? Интересной жизнью путешественников?
Как это часто бывает с подобными произведениями, разные люди домысливают разное. А уж если произведение написал великий классик, то вопрос «что же он хотел сказать» становится на первое место в оценке его работы.
Так случилось и с «Танцовщицей из Идзу».
Рассказ отчасти автобиографичен и основан на путешествии писателя на полуостров Идзу, когда он был ещё студентом. Там он познакомился с группой актёров, и несколько лет переписывался с одним из них.
Это дало критикам и творцам простор для воображения.
Некоторые писали, что главное в рассказе – семья. Кавабата потерял почти всю семью и в раннем возрасте остался сиротой. В образе семьи, которая с трудом добывает себе пропитание, но при это живёт счастливо и дружно, в том, как она принимает главного героя, видят рефлексию автора об утраченном.
Другие выделяют социальное положение и значение бродячих актёров. В начале 20-го века, когда Кавабата посещал Идзу, бродячие актёры были низшим презираемым классом, наряду с нищими попрошайками и проститутками. В то же время Японию захватило восхищение иностранной культурой и идеями – «серьёзные» деятели искусства подражали западным течениям или пытались создать новые. Тогда как бродячие актёры являлись носителями традиционной старой культуры. «Истинной японской красоты» - как стали говорить искусствоведы после войны, когда одержимость Японии всем иностранным стала очевидной для многих проблемой.
В просвещённый век поездов и электричества, актрисы делают высокие причёски, носят традиционные наряды и играют на сямисэне, как многие сотни лет до этого.
Некоторые видят первую любовь – обычную влюблённость в молодую невинную танцовщицу. Другие делают акцент на её чистоте и девственности, несмотря на разгульный образ жизни.
Некоторые, как художник Такеси Хаяси, видят в восхищении героя перед танцовщицей отголосок гомосексуальных отношений автора. Не девушкой восхищается герой/автор, а тем, как она напоминает о парне, в которого он был влюблён. Поэтому он делает такой акцент на том, что под одеждой взрослой женщины она ещё совсем ребёнок – то есть имеет мальчишеское тело без выраженных женских черт.
Хотя версия может показаться странной, она не лишена оснований – незадолго до путешествия в Идзу Кавабата был влюблён в парня и несколько лет поддерживал с ним отношения в письмах. Соблазн увидеть личную жизнь автора в его произведениях слишком велик для литературоведов.
Ни одну из этих версий Кавабата не отрицал напрямую. Как и дзенский поэт Догэн, написавший упомянутое в начале хокку, он даёт читателю возможность самому догадаться, что заложено в образах «Танцовщицы из Идзу».
