Почему до "пушкинской эпохи" не изучали литературу в школах?
В издательстве Высшей школы экономики вышла коллективная монография "Институты литературы в Российской империи". Один из ее составителей, доцент Алексей Вдовин, сам представил в книгу главу под названием "От "Полной русской хрестоматии" к первой программе по литературе: становление стандартов литературного образования в России и педагогические проекты А. Д. Галахова 1840-1850-х годов". Так кто назначил в бесспорные классики Тургенева и Фета, а не, скажем, Григоровича и Апухтина? И почему мы изучаем в школе именно эти произведения, а не какие другие? Об этом наш разговор.
Как так вышло, что школьный канон сложился в системе военного образования, у кадетов?
Алексей Вдовин: Очень интересный факт. Когда я начал исследовать этот вопрос как историк литературного образования, выяснилось, что до пушкинской эпохи, по сути дела, в России не существовало никакой школьной литературной программы. Но в 1848-1850-х годах формируется то, что более или менее похоже на нашу программу по литературе: список текстов, которые должны прочитать школьники.
Почему для кадетов? Военное образование в первой половине XIX века требовало не только шагистику, муштру, фехтование, фортификационные навыки. Начальство считало, что офицеры должны быть широко образованны. И система внедрения такого типа образования, где читаются литературные тексты, - причем на современном русском языке, а не на латыни, не по-французски, не на древнерусском, не былины, не "Слово о полку Игореве". Глава военных учебных заведений Яков Ростовцев привлек специалистов. Это Алексей Галахов, который много лет преподавал словесность в женских учебных заведениях Москвы, автор знаменитой хрестоматии, куда он включил Пушкина, Фета, Тютчева и так далее. А также Федор Буслаев, молодой профессор Московского университета. В 1852 году они сделали первую программу по литературе для кадетских учебных заведений, и потом она была взята за модель и за образец для всех гимназий Российской империи.
То есть именно Галахов и Буслаев персонально ответственны за то, что, скажем, Гоголь у нас "назначен" в абсолютные классики, а Бестужев-Марлинский и Вяземский "не назначены"? Или это слишком грубо?
Алексей Вдовин: Да. Я думаю, что процентов до семидесяти ответственности лежит на них, они представили списки, куда вносил свои правки и лично Ростовцев - есть следы его карандаша. Но тридцать остальных процентов - влияние традиции, потому что, разумеется, у каждого учебного заведения был свой перечень писателей. Просто не было общего.
Вы сказали, что видели следы карандаша на документах. А нет там следов возмущений - как, мол, это можно, включать сосланного на Кавказ и погибшего на дуэли Лермонтова в канон? Или граф Толстой, - какой же он классик, мы с ним вчера славно отужинали с шампанским?
Алексей Вдовин: Такого не было. На решение, включать или не включать в программу, влияет в первую очередь репутация автора как писателя. Ее создают критики. Ее создают университетские преподаватели и издатели. И вот если про Лермонтова все знали, что да, он неблагонадежный человек, но как автор - это выдающийся писатель, трагически погибший на дуэли. С Толстым постепенно произошло то же самое, просто гораздо позже.
Мужское и женское образование - у них сильно отличались программы?
Алексей Вдовин: Сильно. Мужские гимназии относились к министерству народного просвещения, а женские учебные заведения - к отдельному ведомству императрицы Марии. И у девочек списки были короче, но в некоторых женских учебных заведениях конца XIX века было больше тогдашних современных авторов, например, Толстой и Тургенев. Это важно, потому что до 1905 года все современные писатели - Тургенев, Толстой, Гончаров, Достоевский, - ну и поэты - Майков, Тютчев - официально не входили в школьную программу.
Например, рассказы Тургенева уже прогремели, но до 1905 года их запрещено было официально изучать в школе. Специально рассылались целые циркуляры, где черным по белому написано: на уроках категорически нельзя обсуждать современную литературу, то есть авторов, кто еще жив или в последние 20-30 лет сочинил роман. Почему? Потому что, с одной стороны, нет еще консенсусного мнения по поводу их произведений. Но это на поверхности. А на самом деле было мнение у преподавателей и чиновников, что эти произведения настолько возбуждают неустоявшиеся умы, настолько там много очень горячих вопросов, что в школе еще рановато это изучать. Вырастут - прочитают. А в школе нельзя.
А что мы все-таки имеем в виду, когда говорим, что канон сложился усилиями Галахова и Буслаева в конце 1840-х?
Алексей Вдовин: Они заложили фундамент того списка, основной каркас которого до сегодняшнего дня жив. Разумеется, кое-что выпало. Прошло 170 лет. Но согласитесь, что реперные точки - Ломоносов, Державин, Пушкин, Лермонтов - они с нами.
