О силе и легкости Сильвии Плат
Однажды я уже признавалась в том, что поэзия не входит в область моих интересов. Во многом из-за того, что я, и я это признаю, не разбираюсь в ней совершенно. Если меня и захватывали стихи, то что-то понятное, вроде Эдуарда Асадова. Если и трогала меня лирика, то что-то знакомое и эмоциональное. И желательно, конечно, о любви. Разбираться в остальных тонкостях целого пласта литературы — нет, увольте, желания никогда не было. Но есть несколько поэтов, которые изменили мой взгляд на стихи. И удалось им это через отзывчивость моей натуры, через сопереживание.
Непростые судьбы их заставляли меня погрузиться в их творчество с головой, узнать больше, понять. Среди таких поэтов оказалась и Сильвия Плат — основательница такого жанра как «исповедальная поэзия». Сегодня, в ее день рождения, я бы хотела немного рассказать о непростом жизненном пути, который ей пришлось пройти. Непростом и недолгом — 60 лет назад, в возрасте 30 лет, она покончила с собой. И это тот факт, который привлек меня в ее биографии к ее творчеству. И тот факт, который меня волнует сейчас, когда 30 лет уже мне. Жизнь Сильвии Плат с детства была не сказать, что сильно легкой. Хотя она боготворила своего отца и всячески старалась завоевать его внимание и одобрение, в том числе — успехами в учебе, это говорило как раз о том, что его участия в жизни ей не хватало. Более того, биографы писательницы пришли к мнению, что отец ее был человеком жестким и жестоким, что отразилось во многих ее произведениях.
В частности, в одном из самых скандальных — «Папочка». Отто Плат умер, когда Сильвии едва исполнилось 8 лет — она тяжело пережила эту трагедию. Девочка начала вести личный дневник, лишь ему доверяя абсолютно все мысли и эмоции. И вела она его до самого конца. А также написала свое первое стихотворение, которое было опубликовано в детском разделе газеты Boston Herald. Потеря отца оставила серьезный отпечаток на психике девочки: она была уверена, что это не была просто смерть от болезни (сахарный диабет, как принято считать, либо рак, как полагал сам Отто, из-за чего отказался от всякого вида лечения, либо эмболия легкого, как утверждала его жена), это было намеренное самоубийство, ведь отец отказался от обследования и лечения. Этот отпечаток боли, скорби и потери Сильвия Плат пронесет через всё свое творчество, но что гораздо важнее — через всю свою жизнь.
Учеба давалась девочке довольно легко, особенно язык и всё, что связано с творчеством. В школе ее считали «звездной ученицей» и любимицей учителей. Она была главным редактором школьной газеты и без устали писала рассказы, которые рассылала по разнообразным газетам и журналам в надежде на публикацию. И публикации были: из примерно 60 попыток успешными оказались всего 9, но девочка нашла свою нишу — упорный труд и чувственное творчество. С одноклассником они как-то вместе написали эссе, в котором говорили о том, что нельзя жить лишь под руководством логики — столь же важна душа, эмоции, психологическое состояние. В этом вопросе она разбиралась, пожалуй, лучше всех. Ей тяжело было принять свою жизнь такой, какой она стала без отца. А с матерью отношения были очень натянутыми.
Счастье ненадолго было обретено, когда Сильвия поступила в Смит-колледж по стипендии, полученной благодаря писательнице Оливии Хиггинс Проути, с которой она еще долго вела переписку. В колледже Сильвия ощутила одновременно давление и полную творческую свободу. Она много работала над своими стихами и прозой, совершенствуя стиль и образность. Много читала, вдохновлялась, много училась и еще больше писала — для нее было важно найти свой стиль. Ее стихи того периода отличались проработанностью, красочностью, выверенным стилем и образами. Благодаря упорному труду она получила возможность стажироваться на Медисон-авеню, 575, в Нью-Йорке, выиграв писательский конкурс. Именно эта стажировка, сулившая новые горизонты, стала своего рода надломом, если верить (а верить принято) роману «Под стеклянным колпаком».
Со стажировки Сильвия вернулась истощенной и потерявшей саму себя. К тому же оказалось, что ее семье не хватит денег на дальнейшее обучение в колледже, а Гарвард отклонил ее заявку на поступление на летний литературный курс — смысла в жизни девушка уже не видела. Ее мать отметила, что это время было по-настоящему тяжелым.
Плат не ела, мало спала и читала только «Патопсихологию» Фрейда. Тогда же была предпринята первая попытка самоубийства. Девушка написала записку: «Ушла на прогулку, буду завтра», взяла с собой снотворное, бутылочку воды и одеяло, спустилась в подвал своего дома. Ее нашли спустя пару дней и спасли чудом — она выпила недостаточно таблеток для рокового исхода. Ее поместили в лечебницу, где за ней следили и ухаживали. После этого в жизни писательницы наступила белая полоса. Она смогла продолжить обучение, поступила на летние курсы в Гарварде, ее творчество стало таким, к какому теперь привыкли ее поклонники. Она смогла продолжить обучение в Кембридже, защитив свою дипломную работу на получение гранта. Именно в период обучения в Кембридже Сильвия знакомится с молодым поэтом Тедом Хьюзом, за которого выходит замуж уже через 4 месяца. Отношения их она сама называла бурными, страстными, а обращение Теда — жестоким.
В одном из своих стихотворений Плат пишет, что «однажды примет смерть от него». Отношения с мужем можно считать разрушающими — Плат растворялась в его творчестве, став кем-то вроде секретаря-менеджера для творчества Хьюза. Она набирала его произведения, рассылала их по редакциям, добивалась признания. Собственное творчество отошло на второй план, уступив интересам мужа. Сама Сильвия не видела ничего страшного в подобной жизни, ведь она искренне хотела сделать из Теда «первого поэта Америки». При этом ее преследовали болезни, она слабела день ото дня, ей тяжело давались самые обыденные действия.
Много времени она проводила в больницах. В семье Хьюзов родилось двое детей. Сильвия пережила выкидыш, что не сказалось благоприятно на ее состоянии. Творчество ее становилось депрессивным, образным, понятным, отзывающимся. В годы, когда она переживала трудности в браке, Тед уходил от нее к любовнице, она осталась с двумя детьми, — она пишет самое известное произведение в своей библиографии. Роман «Под стеклянным колпаком» она выпустила под псевдонимом, но со временем стало известно и ее авторство, и то, что роман автобиографичен. Совпадало множество различных фактов. О родителях, стажировке, муже.
Многие пункты биографии стали более понятными через взгляд этого романа. Благодаря ему стали ясны ее мотивы зимой 1963 года, когда она была обнаружена в своей квартире мертвой. После самой первой попытки самоубийства Сильвия предпринимала еще одну. И именно третья увенчалась успехом, если такое можно употребить в контексте самоубийства. Сначала, расставшись с Тедом, Плат была окрылена, чувствуя свободу. Она больше не была в тени мужа, что ее вдохновляло. Но она давно переживала тяжелейшие депрессии и нуждалась в помощи. Считается, что и третья попытка не должна была закончиться трагедией.
Женщина оставила записку соседу с просьбой вызвать врачей. К сожалению, он этой записки не увидел и выполнить просьбу не смог. Газ включенной духовки дошел и до него — мужчина потерял сознание. Сильвия Плат стала символом отчаяния в поэзии. А в психиатрии ее именем назван синдром — психологи говорят о Плат в случаях, когда женщины творческих профессий подвержены депрессиям, перепадам настроениям и психическим расстройствам. Будучи великолепным автором, она вписала себя в историю чудовищным способом самоубийства. Ее знакомые говорили, что всё выглядело так, что она осознанно пошла на такой шаг и не искала спасения. Ее жизнь казалась ей невыносимой.
Боли и потрясения оказались слишком сильными. Однако можно сказать, что литература многое потеряла — Плат была на пике вдохновения и творчества. Разве что это творчество давалось ей совершенно непросто. Именно она стала тем примером, который кричит людям: не держите всё в себе, ищите помощи. Мы все люди, нам нужна помощь. Нам никто не дает в заводских настройках знания о том, как нести себя по жизни достойно и успешно. Никто не готовит нас к тяжелым бракам, финансовым неудачам, крахам на работе.
Со всем нам приходится бороться самостоятельно, искать пути. Кто-то справляется, кто-то нет. Кто-то выплывает, кто-то сгорает на пике. Яркие, великолепные, которым хочется подражать. Я не знаю, чем именно мне хотелось закончить эту статью. Жизнь Плат была непростой, трагичной. Она искренне старалась пережить каждый момент. Но ее стараний было недостаточно. А помощи ждать было неоткуда. Ее отдушиной было творчество. Оно же и сгубило ее. Ведь как говорил Пастернак: «О, знал бы я, что так бывает, Когда пускался на дебют, Что строчки с кровью — убивают, Нахлынут горлом и убьют! От шуток с этой подоплекой Я б отказался наотрез. Начало было так далеко, Так робок первый интерес.
Но старость — это Рим, который Взамен турусов и колес Не читки требует с актера, А полной гибели всерьез. Когда строку диктует чувство, Оно на сцену шлет раба, И тут кончается искусство, И дышат почва и судьба».
