О шумеро-аккадском эпосе Нинурты

— Ваша новая книга посвящена шумеро-аккадскому эпосу Нинурты. Судя по датировкам, он был записан даже раньше знаменитого эпоса о Гильгамеше. Можете рассказать, что это за текст?

— Прежде всего, это самый ранний эпический текст. Его части были записаны на глиняных табличках в южной Месопотамии в конце III — начале II тыс. до н. э. Это так называемый мифологический эпос, главным героем которого является бог Нинурта. Тот же самый эпос нашел свое отражение в надписях на глиняных цилиндрах и статуях правителя города Лагаша по имени Гудеа (ок. 2143 — ок. 2123 гг.). В настоящем издании эти памятники впервые переведены вместе с шумерского и аккадского языков и проанализированы как единый комплекс представлений о мироздании, возникший в Лагаше и Ниппуре в XXIII-XXII вв. до н. э.

— Что такое мифологический эпос?

— Все знают о существовании героического эпоса. В нем рассказывается о жизни и подвигах некоего богатыря. Чаще всего это царь города или вождь союза племен. Главный персонаж эпоса является легендарной фигурой, на него хотят быть похожими цари последующих поколений. Так вот, история Гильгамеша как раз относится к жанру героического эпоса. Этот эпос начали создавать не ранее III династии Ура (XXI в. до н. э.). Но героическому эпосу предшествует более ранний вид эпического произведения — мифологический, повествующий о деяниях бога. Если главный персонаж героического эпоса борется с человекоподобными врагами и зооморфными чудовищами, то герой мифологического эпоса преодолевает нападение природных стихий. Его подвиг заключается в удержании цивилизации от возвращения в дикость, в спасении человеческого рода от уничтожения его разрушительными силами природы. Можно сказать, что героический эпос больше связан с политикой, а мифологический — с экологией. Шумеро-аккадский эпос Нинурты является первым из известных нам мифологических эпосов. Он записывался на глиняных табличках начиная с XXIII в. и распространялся во множестве копий до самого конца шумеро-аккадской цивилизации. Нинурта или Нингирсу — два имени для одного божества, которое почиталось как защитник земледельческой общины от засоления воды, обмеления рек, голода и в конечном итоге от гибели городов-государств Южного Двуречья. Нинурта почитался сперва в двух городах — Ниппуре и Лагаше (где его знали как Нингирсу), а затем его культ стал общемесопотамским. Образ Нинурты активно использовался царями множества эпох в пропаганде своей власти. Он был одинаково нужен и шумерам, и вавилонянам, и ассирийцам. Однако повторю: особенность представляемой книги в том, что в одном издании объединены тексты двух групп — собственно эпические гимны в честь Нинурты и надписи Гудеа, правителя города Лагаша, в которых эпос Нинурты отразился. Подобное объединение предпринимается впервые, но оно чрезвычайно важно для того, чтобы осветить большой исторический контекст, в который попадает тема Нинурты в XXIII-XXII вв. до н. э.

— К историческому контексту мы еще вернемся. Если имена богов Мардука или богини Тиамат хоть как-то знакомы широкой публике, то Нинурта, или же Нингирсу, — не самое известное древневосточное божество. Чем отличаются эти два имени одного бога и что о нем писали шумеры?

— Первое имя, Нинурта, переводится с шумерского языка как «владычица ячменного колоса», а имя Нингирсу — как «владычица Гирсу». Нинурту почитали в Ниппуре, а Нингирсу — в Гирсу и других городах большого нома под названием Лагаш. Почему мужское божество называлось женским именем и что о нем писали шумеры — об этом подробно рассказано на страницах издания. Если говорить предельно кратко, то многие божества (как мужские, так и женские), которые не относились к числу верховных, назывались именем, первой частью которого было слово nin «госпожа». По-видимому, это свидетельствует об их подчиненном, пассивном положении по отношению к верховным богам Шумера, имена которых начинались с en «господин». Шумеры писали о Нинурте очень много. Сохранились гимны к Нинурте, составленные для прославления власти различных правителей. Из них ясно, что Нинурта в принципе был олицетворением власти царя в городе-государстве и почитался как покровитель земледельцев в мирное время и предводитель войска в военное. Однако интересно, что со временем в отношении Нинурты в шумеро-аккадской культуре возникла ирония. В книге я публикую один текст, в котором этот грозный бог предстает в весьма жалком и смешном виде, поскольку хочет покорить своей воле всех богов, но терпит поражение в борьбе с богом мудрости Энки. Это совершенно замечательно раскрывает нам демократический характер шумерского общества: какой бы ты ни был герой, нельзя требовать от собрания богов, чтобы они тебе покорились. Иначе твоя агрессия не устоит против их разума.

— Все-таки непонятно, как эпос Нинурты связан с текстами Гудеа. Зачем понадобилось объединять эти группы текстов?

— Это самый интересный вопрос. Причем такое объединение лежало на поверхности, но никто не попытался системно рассмотреть связь между текстами в историческом плане. Когда великий чешский шумеролог Бедржих Грозный, в будущем основатель хеттологии, в 1903 г. опубликовал первые таблицы эпоса Нинурты, надписанные цилиндры и статуи Гудеа были уже известны. Грозный сходу установил параллели между строками надписей и эпоса. Ему стало понятно, что эпос в своей ранней форме использовался правителем Гудеа для каких-то своих целей. Шло время. В 1918 г. Дж. Бартон опубликовал более ранний текст на цилиндре, названный его именем («Цилиндр Бартона»). И оказалось, что эпос Нинурты примерно на столетие старше эпохи Гудеа, но писцы эпохи Гудеа, по-видимому, его не знали. В то же время самые ранние дошедшие до нас таблички с эпосом Нинурты датируются Старовавилонским периодом, т. е. эпос был записан на 400–500 лет позже бартоновского цилиндра. Однако в одном из гимнов эпоса есть достаточно прозрачное указание на культ правителя Гудеа. Исходя из этого разрозненного материала, оказалось возможным установить примерную хронологию эпоса Нинурты. Возник он за столетие до правления Гудеа, в XXIII в., на исходе династии Аккада. И уже тогда речь в нем шла о некоем экологическом бедствии, в результате которого наступила засуха, произошло засоление воды, и боги стали испытывать голод. Затем описываются усилия Нинурты по борьбе с этим бедствием. Далее идет эпоха правления Гудеа (ок. 2143 — ок. 2123 гг. по средней хронологии), когда Нинурта, названный по-местному Нингирсу, ставит правителю условие: если ты восстановишь мой храм Энинну, то я отведу от города Гирсу и от всего нома Лагаш засуху. По-видимому, во время Гудеа послебартоновский шумерский эпос Нинурты существовал уже целиком, но был записан полностью только в Старовавилонское время. Эпос состоит из трех частей: 1) дарование Нинурте священных сил МЕ после его путешествия к старшим богам с храмовыми жертвами; 2) битва Нинурты с Асагом и войском камней; 3) триумфальное возвращение Нинурты в Ниппур. Образуется сложная теологическая конструкция, о которой я очень подробно пишу в книге. Эта конструкция впоследствии повлияла на множество религиозных текстов, ведь эпос Нинурты и отражающие его тексты Гудеа — первый пример ближневосточного религиозного текста и даже первый пример записи храмового ритуала. Они послужили источниками для всей последующей гимно-эпической литературы Древнего Ближнего Востока и через посредников повлияли на некоторые книги Ветхого Завета. Эллинистическая традиция после Иосифа Флавия узнала Нинурту как Нимрода, породив многочисленные интерпретации этого образа в западноевропейской и русской литературах. Причем интересно, что образ Нимрода-богоборца совершенно совпадает с тем образом Нинурты, который известен нам по тексту о наказании Нинурты богом мудрости.

— Вернемся теперь к событию, породившему и эпос Нинурты, и тексты Гудеа.

— Долгое время было непонятно, что это такое. История II династии Лагаша не написана до сих пор, слишком мало материалов. Есть только короткие надписи правителей, большой корпус текстов Гудеа и несколько сотен хозяйственных текстов. В сравнении с архивами старошумерского Лагаша или тем более III династии Ура это капля в море. Тем не менее мы знаем, что в конце эпохи Аккада со стороны восточных гор на Шумер напали кутии, а со стороны Джезиры туда большим потоком пошли мигранты семитского и хурритского происхождения. Шумер был захвачен кутиями, которые стали носить царский титул (лугаль), но при этом реально управляли городами местные правители (энси). К правителю Гудеа нанимались на работы и люди из разных городов Шумера, и жители западной пустыни, и даже жители Элама — вечного врага шумеров. Какое бедствие погнало на юг Двуречья такие массы людей? Ответа мы не знали. И только теперь, после полувековой работы палеоклиматологов, мы понимаем, что эпос Нинурты — как аккадский, так и эпохи Гудеа — нужно рассматривать в контексте «Великой Засухи XXIII-XXII веков». Эта страшная засуха поразила значительную часть планеты, включая Египет и Индию, и послужила причиной разрушения двух государств — державы Аккада и Древнего царства в Египте. Эпос Нинурты является единственным в мире литературным источником, отразившим неблагоприятные для жизни древних обществ экологические события того времени — наступление засухи, засоление почв, ураганы и землетрясения, происходившие как на юге Месопотамии, так и в горах Загроса.

— Доводилось ли вам бывать в районе тех событий — например, в южном Ираке, где некогда жили шумеры?

— Бывают счастливые случаи, когда воочию убеждаешься в том, что провидение существует и судьба не так слепа, как многим кажется. В марте этого года, именно в то время, когда в основном была завершена эта книга, мне внезапно представился случай поехать в южный Ирак. Коллеги пригласили меня на конференцию по археологии Месопотамии в университет Дивания и дали возможность путешествовать по раскопам. В течение недели я ходил по тем местам, где некогда жил Гудеа, видел все основные раскопы Нуффара (древний Ниппур) и Телль-эль-Хибы (древний Гирсу), видел русло канала, когда-то соединявшего три города в номе Лагаш. Разумеется, там было сделано много фотографий, некоторые из них опубликованы в книге. Так вот, о главном. Моим глазам однажды предстала картина, очень напоминавшая сюжет эпоса Нинурты. Как раз накануне моего приезда в Турции произошел ряд сильных землетрясений, в результате которых Тигр в некоторых районах обмелел. Это могучая полноводная река, но в ряде мест она обмелела настолько, что ее можно было перейти вброд — возникла опасность для системы орошения полей в этом районе, все как тысячи лет назад. Я стоял на берегу Тигра и думал о том, что мне неожиданно довелось увидеть описанное авторами эпоса. Только теперь существует могучая всемирная цивилизация, которая не даст земледельцам обмелевшей реки умереть с голода. Событие повторилось, но человечество теперь намного сильнее, чем в эпоху ранней бронзы. Оно может бороться и с глобальным потеплением, и с засухой. Нужна только коллективная воля.

— Какое влияние оказал эпос Нинурты на дальнейшую историю древневосточной литературы?

— Его влияние было многосторонним. Во-первых, он является первым известным нам примером змееборческого эпоса, причем такого, где со змеем сравниваются и герой, и его соперник. То есть это протозмееборческий текст, из которого вышло потом очень много змееборческих эпосов по всему Ближнему Востоку. Во-вторых, он очень сильно повлиял на композицию и сюжет вавилонского эпоса о сотворении мира Энума элиш (а это уже строго змееборческий текст), а также на стилистику новоассирийских царских надписей. В-третьих, как я уже сказал, на его основе сложился в мировой литературе образ Нимрода. Нимрод ставит на силу против коллективного разума, хочет принудить всех богов покориться своей власти, но проигрывает. В языческое время он проигрывает богу мудрости, а в монотеистических религиях — единому Богу. Нинурта в шумерском эпосе амбивалентен. С одной стороны, он спаситель города от грозящих ему засухи и голода. С другой стороны, идя на сражение, он убивает такое количество невинных жертв, что боги ужасаются и боятся, что с ними он сделает то же самое. В этой амбивалентности видны зачатки будущего Нимрода. В-четвертых, тексты Гудеа, связанные с эпосом Нинурты, несут в себе первую модель теоэстетики. В гимне цилиндра А мы впервые читаем о слове Божьем, которым построился храм, и о предотвращении засухи путем возвращения присутствия Бога в город. Все эти мотивы хорошо известны из книг Ветхого Завета, в частности из книги пророка Аггея. Я уже не говорю о видении четырех существ в гимне цилиндра А, что потом переходит в книгу пророка Иезекииля и в Апокалипсис. Есть и еще один мотив, важный для ислама: во время своего видения Гудеа видит существо ростом от Неба до Земли. Существо именно такого же размера видит Мухаммад, выйдя из пещеры после первого откровения.

— Почему же эпос Нинурты так близок монотеистическим религиям?

— Думаю, что ответ на этот вопрос нужно искать в имени самого Гудеа. Шумерское Gudea «окликнутый, призванный, тот, к кому обратились» имеет аккадский эквивалент nabi’um. Это слово в еврейском и арабском языках означает «пророк». Полное имя Гудеа — Sipa-Ningirsuke-Gudea «пастырь, призванный Нингирсу», т. е. «пророк бога Нингирсу». Гудеа получил от своего бога откровение во сне и сперва не мог его разгадать, обращаясь к толковательнице снов, а после второго раза научился и уже общался с богом напрямую. Теперь все встает на свои места: в текстах Гудеа потому так много цитат из эпоса Нингирсу-Нинурты, что сам Гудеа находится в постоянной связи с этим божеством. Без эпоса Нинурты у Гудеа не было бы ни статуса, ни религиозного задания, ни политической риторики. Только бога Нингирсу Гудеа во всех своих текстах называет словом «царь», т. е. царем для него является только истинный бог. Кутийского царя, правившего в то время Шумером, для него как будто и не существует. И вот смотрите, что происходит дальше. Тексты эпоса переводятся на аккадский язык и заучиваются в школе до последних веков существования клинописи. Тексты Гудеа точно так же доходят до очень позднего времени. Их клише мы видим в составе ассирийских царских надписей. И когда евреи попадают в вавилонский плен, они через устную традицию все это осваивают. В результате Иезекииль, живший около Ниппура, начинает видеть четырех существ из сна Гудеа, а пророк Аггей сам уподобляется Гудеа в своем желании устранить от Иерусалима засуху путем возрождения храма. Так работает ближневосточная религиозная традиция.

— Как то, что этот эпос теперь собран и переведен, повлияет на наше восприятие шумеро-аккадской литературы?

— Думаю, повлияет весьма существенно. Религиоведы прочтут первый в мире религиозный памятник Ближнего Востока. Теологи будут знать, когда и как зародилась теоэстетика. Литературоведы будут пристальнее изучать мифологический эпос. А историки будут лучше понимать, что не бывает чистого вымысла: любой мифологический факт имеет какое-то историческое объяснение.

— Не хотите ли вы сказать что-нибудь в заключение?

— В заключение я хочу сказать, что работал над текстом перевода и над комментариями больше тридцати лет. Тексты Гудеа и эпос Нинурты — основные тексты шумерологии, поэтому нужно было перечитать массу научной литературы. И я, конечно, не справился бы со своим заданием, если бы не помощь, которая приходила ко мне во все эпохи работы над текстом. Постоянную поддержку оказывала моя жена, шумеролог Юлия Борисовна Гаврилова, сделавшая указатели к этой книге, за что я ей сердечно благодарен. Далее назову имя моего учителя клинописи Ростислава Антоновича Грибова, в семинаре которого я два года изучал надписи Гудеа. Обязательно нужно поблагодарить моих коллег Франко д’Агостино и Иоахима Крехера, консультировавших меня по шумерскому языку в ранние годы работы над текстом. Комментарий Крехера я публикую в книге, поскольку это частное письмо ко мне, а научное сообщество не знает многих суждений великого шумеролога (к сожалению, покойного) о текстах Гудеа. И разумеется, не могу не выразить сердечную благодарность моим редакторам и консультантам — ответственному редактору книги академику РАН Николаю Николаевичу Казанскому, редактору Дмитрию Борисовичу Горбатову, египтологу, мастеру перевода Татьяне Александровне Баскаковой, а также академику РАН Сергею Владимировичу Кривовичеву, консультировавшему меня в сложнейших вопросах минералогии. Очень помогли мне зарубежные коллеги. Американские шумерологи из Гарварда Эндрю Потторф и Джонатан Айа предоставили фотографии одной редкой статуи Гудеа, надпись на которой не публиковалась в клинописи. А иракский коллега Амир Абед стал инициатором моего визита в Ирак. Всем им моя глубочайшая признательность и благодарность. Надеюсь, что книга будет интересна читателю.

Отрывки из эпоса Нинурты

Отрывок 1

Владыка воскликнул: «Уа-а-а!» — содрогнулось Небо, а Земля к ногам его села;
Смутился Энлиль, из Экура вышел;
Горы раскрошились; в тот день Земля потемнела, затряслись Ануннаки.
Герой ударил себя кулаками по ляжкам — разбежались боги;
Ануннаки, как овцы, за горизонтом исчезли.
Поднялся владыка, коснулся Неба:
Один шаг его в битве — двойная миля;
Бурей боднул, на восьми ветрах на врага поехал,
Копье его рyки схватили,
Булава зарычала на горы,
Все дубины врагов пожирали.
Злой шторм, Южный ветер, надел он на древко;
Колчан на крючок насадил он;
Высокий неотвратимый Потоп прошел пред героем;
Пыль он поднял, пыль осадил он,
Холмы и низины сравнял, заполнил щели;
Пролил он дождь из углей и пожаров, людей поглотил он;
Стволы высоких деревьев он опрокинул, лес сделал грудой.
Земля на сердце положила руки, громко рыдала;
Тигр помутился, сотрясся, смешался.
На ладье Макарнунтаэа на битву он устремился.
Люди не знали, куда деваться, — врезaлись в стены;
Птицы не могли взлететь — их крылья по земле волочились;
Рыбы Бездны, побитые штормом, рты раскрывали;
Звери степные, как дрова, горели, как саранча, опалялись;
Высокие волны разрушали горы.
Герой Нинурта прошел по мятежным землям.
Беглецов в горах убивал, городa сокрушал он;
Пастухов, как порхающих бабочек, по черепам бил он;
Как плевелы, их собирал он;
Гoловы их разбивал об стены.
Огни гор больше вдали не мерцали,
Из груди их подымались их души;
Ослабели люди, обвились руками,
Прокляли Землю,
День рожденья Асага днем беды назвали.
Владыка на вражью страну яд и желчь пролил:
За каждым шагом его следовала желчь, гнев касался его сердца.
Как высокая вода, взревел он, врагов пожиная, —
Своим оружием львиноголовым возрадовал сердце:
Как птица, оно летало; горы топтало;
Чтоб увести непокорных, крылами оно махало;
Дабы узнать, чтo делать, над горизонтом кружилось.

Отрывок 2

Тогда благодатная вода, текущая из земли, на нивы не
проливалась;
Замерзшая вода повсюду скопилась, — подобно прошедшей буре, горам принесла разруху.
Боги Страны служили:
Мотыги и корзины носили —
Такова была их повинность.
Люди искали для дома наемную силу.
К Небу Тигр великий не вздымал половодья;
Устье его не впадало в море, пресной воды не (несло);
Никто на пристани не приносил первую жертву;
Голод был зол — ничто не рождалось.
Малые каналы никто не чистил, ил не выбрасывали;
На полях истинных воду не черпали, канавы не рыли;
Ни в одной стране в бороздах не стояли, зерно не разбрасывали.
Владыка напряг высокую мудрость;
Нинурта, сын Энлиля, великое предпринял:
Камни гор он грудой насыпал;
Как тяжелые облака, по сторонам их протянул;
Как высокой крепостью, пeред Страны заградил,
Границу на горизонте установил.
Герой поступил хитроумно: в городе все он запрудил,
Могучие воды камнями он заложил —
Теперь вoды гор вовеки с Земли не сойдут.
Все рассеянное он собрал;
В горах болота разрозненные
Он собрал, Тигру подарил;
Половодье карпов на поля излил.
Нынче до сaмого горизонта
Царю Страны, Нинурте-владыке, все радуются:
Пестрому ячменю на полях воду он дарует,
Плоды на огородах подымает,
Груды зерна насыпает;
Владыка в Стране пристани умножает,
Печень богов услаждает.