Маргарет Митчелл: история происхождения романтизма "Унесенных ветром"
«Скарлетт О’Хара не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчет, если они, подобно близнецам Тарлтонам, становились жертвами ее чар» («Унесенные ветром»). Американский рабовладельческий Юг не был райским местом, но читатели вряд ли отдавали себе в этом отчет, если они, подобно мне, становились жертвами чар романа Маргарет Митчелл. Историю не всегда пишут победители.
У побежденных, если они талантливы и упорны, тоже есть шанс донести до широкой аудитории (да еще какой широкой!) свою точку зрения. Так, жительница Атланты (штат Джорджия, США), внучка тех самых сторонников Конфедерации, что сражались против отмены рабства, создала свой роман «Унесенные ветром» и сделала его столь убедительным, что книгу периодически пытаются запретить, как пропаганду рабства и расового угнетения.
Созданные фантазией Пэгги Марш (Маргарет Митчелл) герои и их истории оказались такими яркими и впечатляющими, что голливудские дельцы предложили экранизировать роман почти сразу после его издания и не прогадали — фильм «Унесенные ветром» мгновенно стал культовым, во многом, конечно, благодаря блестящим работам Кларка Гейбла и Вивьен Ли. Впервые роман «Унесенные ветром» увидел свет в 1936 году, и до сих пор он переиздается по всему миру и находит отклик у новых и новых читателей несмотря на то, что очень многим из них совсем неизвестна и не особо интересна история Гражданской войны в США.
История происхождения героини «Унесенных ветром» похожа на семейную историю самой Маргарет: по отцовской линии предки — эмигранты из Ирландии, а по материнской — выходцы из Франции, оба деда писательницы участвовали в сражениях на войне Севера и Юга. Как и Скарлетт, автор обладала сильным «мужским» характером, предпочитая мечтать о военной карьере, немыслимой для девушки в начале ХХ века, а в итоге выбравшей далеко не женскую профессию журналиста. Сама Митчелл говорила о себе в молодости так: «Одна из тех “крутых” женщин с короткими стрижками и короткими юбками, про которых священники говорят, что к тридцати годам они попадут либо на виселицу, либо в ад».
Миссис Марш (во втором браке) было 25 лет, когда она из-за травмы вынуждена была уйти с работы репортером в газете «Атланта Джорнал».
Маргарет засела дома, обложившись книгами, и с подачи мужа, посоветовавшего ей перестать читать и начать писать что-то свое, она начала писать главы будущего романа. Несмотря на то, что сама Маргарет не пережила войну, но на протяжении всей юности она слушала рассказы очевидцев и участников тех событий в Джорджии, и использованные ей воспоминания придают повествованию достоверность и подлинность. По словам одного из биографов, за время работы журналистом Маргарет выслушала множество историй пожилых горожан, в которых те описывали пережитое во время осады Атланты, боев за город. Ей было интересно «что люди ели, где вывешивались списки погибших, целовались ли юноши и девушки до свадьбы, и работали ли леди сестрами милосердия в госпиталях».
Вспомните, как описывается осточертевшая мамалыга и горькое пойло из сорго и семян, заменявшее жителям осажденного города кофе, как перечисляются взлетевшие цены на еду и одежду, или как Скарлетт, стоя на могиле бывших поклонников в усадьбе соседей, в уме подсчитывает предполагаемую стоимость надгробий и возмущается в душе затратами на бесполезные памятники в то время как все жители графства голодают в разоренных плантациях. Митчелл была одержима проверкой исторических фактов, упоминаемых ей в романе, деталей, которые помогли сделать повествование таким достоверным и живым.
Взгляд на патриархальные отношения плантаторов и рабов, щемящая нежность и сожаление по навсегда ушедшей эпохе — всем этим наполнен роман, и неудивительно, ведь на момент его создания сегрегация на Американском Юге еще процветала. Дети и внуки освобожденных в результате гражданской войны рабов вовсе не получили той самой свободы и равных с белыми прав, которые, казалось бы, уже были нормой в первой трети ХХ века, а бывшие белые господа, читая новый роман, легко принимали сторону героев и понимали их чувства и взгляды на канувший в Лету мир южной аристократии. «Как же мне было не знать о гражданской войне и тяжелых временах, которые пришли после нее? — вспоминала Маргарет, — Я на этом выросла, и мне казалось, что всё это было только что, за несколько лет до моего рождения». «Унесенные ветром» столь многослойны, что назвать эту книгу романом о любви язык не поворачивается.
Да, роман, да, история любви Скарлетт к двум мужчинам, но только ли? Конечно нет. При первом прочтении в подростковом возрасте мне было интереснее всего следить за развитием отношений Скарлетт и Ретта, переживать из-за слепоты героини и сочувствовать сильному и циничному мистеру Батлеру, безуспешно пытающемуся привязать к себе любимую женщину теми или иными способами. Но на то он и великий роман — при каждом прочтении я открывала для себя всё новые и новые смыслы, а события и персонажи находили во мне отклик. Митчелл написала историческую эпопею, сильнейшую драму о противостоянии двух миров, двух противоположных систем ценностей, о войне и судьбах людей, которые эту войну переживают.
Роман о тектоническом сдвиге, одном из тех, что навсегда меняют окружающий мир. Это история сильного человека, выжившего и сумевшего преуспеть там, где другие покорно сложили лапки, история приобретений и потерь, и наглядный пример того, что нельзя получить всё желаемое, ничем не пожертвовав. Скарлетт выбирает сытую и богатую жизнь, следуя клятве, которую дала сама себе на разрушенной войной плантации: «Бог мне свидетель — я никогда не буду голодать!» И она действительно не голодает больше никогда. Ее дети и близкие сыты, одеты и живут в комфорте.
Сама Скарлетт с удовольствием покоряет мир бизнеса, но счастлива ли она? Увы. Вечные вопросы: чего мы хотим и нужно ли нам это? Скарлетт хотела денег и Эшли. А нуждалась она, как оказалось, в другом.
Центральные персонажи Ретт и Скарлетт далеко не идеальны.Сама Маргарет относилась к своей героине отрицательно, считала ее падшей женщиной, бросившей весь морально-нравственный багаж и потерявшей достоинство и честь: «Я старалась описать далеко не восхитительную женщину, о которой можно сказать мало хорошего... я нахожу нелепым и смешным, что мисс О’Хара стала чем-то вроде национальной героини, я думаю, что это очень скверно для морального и умственного состояния нации — если нация способна аплодировать и увлекаться женщиной, которая вела себя подобным образом». А некоторые черты характера Ретта Батлера списаны с первого мужа Маргарет — обаятельного мерзавца Рэда, как звали его знакомые в Атланте, промышляющего торговлей запрещенным спиртным и не останавливающегося перед рукоприкладством и домашним насилием по отношению к жене. Митчелл разводит своих героев в финале, но в романе Ретт уходит от Скарлетт, устав от многолетней борьбы и потеряв веру в то, что она полюбит его. С потерей любимого ребенка пропал и смысл этого брака для Ретта: он устал, и любовь его «износилась» в вечной борьбе с призраком Эшли Уилкса и твердолобостью Скарлетт. А в реальной жизни Маргаретт сама стала инициатором развода, сбежав от мужа, который бил ее и оказался вовсе не тем, о ком она мечтала. Но вот ведь в чём штука: именно неидеальность Ретта и Скарлетт делает этих героев такими живыми и по-своему близкими читателям. Благородные и прекрасные осколки разрушенного плантаторского Юга в лице Эшли и Мелани, сохранившие в себе лишь воспоминания и отрицающие кардинальные перемены в жизни, разве они более живые, чем два центральных персонажа?
Нет, Эшли и Мелани символы. Символы неспособности принять перемены, отрицания самой необходимости принимать новую жизнь и новые правила игры, символы духовной стойкости и упрямого отрицания необходимости меняться и приспосабливаться к новому миру. Муки Эшли Уилкса, осознающего свои бессилие, бесполезность и неспособность прокормить жену и ребенка, в полной мере понимающего, что он присутствует на спектакле под названием «Сумерки богов» — показаны автором очень точно, и в некоторые моменты Эшли вызывает сочувствие, но мои симпатии всё равно на стороне Скарлетт и Ретта, ведь они действуют, а не сидят, рыдая, у разбитого домашнего очага в ожидании конца. И, конечно, Мелани. Ее автор, без сомнения, любит, судя по используемым характеристикам и описаниям, цельная благородная натура, не признающая нравственных компромиссов, свято верующая в нерушимость традиций и слепо любящая своих близких, настолько слепо, что находит оправдания любым поступкам Скарлетт, какими бы низкими они ни были. Мелани — незыблемая, хоть и хрупкая опора для всех «бывших», для каждого южанина, кто не готов мириться с тем, что Юг никогда не станет прежним. И она настоящая леди. Насколько близок был самой Митчелл этот персонаж? Сложно сказать. Многие читатели осуждают героиню за материалистичный взгляд на жизнь, погоню за деньгами, но если вспомнить банальную пирамиду потребностей, то станет очевидно, что голодный и замерзающий человек вряд ли будет так уж озабочен пищей духовной и нравственными вопросами, пока не насытится и не согреется.
Стремление Скарлетт к благополучию вполне понятно и естественно, ведь она хочет выжить и тащит за собой всех, кто не способен на решительные действия, но зависит от нее, включая и бесполезного в новой жизни прекраснодушного мистера Уилкса с семейством. А вот дальше, когда уже закрыты все базовые потребности, включается механизм защиты от травмы, полученной в ходе войны и Реконструкции — и Скарлетт становится недостаточно просто быть сытой, одетой и обладать кровом над головой. Ей нужно больше: нужна изобилие и роскошь как награда за прошлые лишения, нужны прочные деловые связи с власть имущими и новой элитой Атланты, ведь только большие деньги могут обезопасить ее от возможных будущих потрясений и бед. Мне кажется, автор восхищалась Мелани, но сама она была гораздо ближе по темпераменту и поведению к Скарлетт. Митчелл явно близки идеи феминизма и прогрессивные взгляды на роль женщины в семье и общественной жизни, а Скарлетт О’Хара, несмотря на все свои действительные и кажущиеся отрицательные качества, это одна из самых сильных героинь в мировой литературе.
Под влиянием трагических событий 18-летняя Скарлетт меняется, взрослеет и берет в свои руки заботу о потерявшем разум отце, о членах семьи, о родственниках, о нелюбимой сопернице Мелани и ее ребенке, о плантации и всех ее обитателях, а затем и о неудачнике Фрэнке Кеннеди, своем втором муже, и его лавке, лесопильном бизнесе. И она добивается успеха в этих совершенно не женских делах! История взросления и трансформации героини в период потрясений и лишений, в период краха прошлого мира, в котором воспитывалась Скарлетт и тысячи подобных ей девушек-южанок, не могла не стать популярной, ведь, отбрасывая исторические декорации и специфику США, многие жительницы самых разных стран знают, каково это — в разрушенном укладе, посреди вихря войны, бедствий и потерь восстанавливать разрушенную жизнь и пытаться построить новое на осколках прошлого. Конечно же, в «Унесенных ветром» американский Юг идеализирован и романтизирован, утерянный навсегда уклад прошлой жизни постоянным рефреном звучит на протяжении всего романа, а главные и второстепенные герои по-своему справляются с переживанием потери и той самой коллективной травмой, нанесенной войной и Реконструкцией: кто-то застревает в апатии и депрессии, кто-то отрицает свершившиеся события, кто-то находит в себе внутренние ресурсы и начинает жизнь заново.
Второстепенные персонажи получились у Маргарет очень яркими и запоминающимися, чего стоит дедуля Мерриуэзер, восседающий на облучке хлебного фургона с пирогами своей невестки! Не будь войны, он вынужден был бы сидеть дома, подчиняясь деспотичной матроне, а теперь он снова при деле и явно этим доволен. И как символичен монолог бабули Фонтейн в день похорон Джералда О’Хара о том, что пшеницу ветер пригибает к земле навсегда, а гибкая спелая гречиха гнется под ударами урагана, а вскоре поднимается вновь. Красота, аристократизм, утонченность и роскошь прошлого, сытая жизнь и прославленное южное гостеприимство, когда родственники могли загоститься на несколько лет, заехав на именины или на свадьбу, вызывают у побежденных южан ностальгию и острое сожаление, но не стоит забывать, на чём зиждилось благополучие и богатство белых господ.
В романе не описывается подробно устройство плантации, будни рабов, но даже по некоторым деталям и фразам становится понятно, что идиллическая картина, нарисованная Маргарет Митчелл, весьма субъективна, хотя автор не соглашалась с критикой своего романа, как расистского по духу, и говорила о неизменном уважении, которое испытывает к чернокожим. Тем не менее, актриса Хэтти Макдэниел, исполнившая роль чернокожей няньки Мамушки, не смогла пройти на премьерный показ фильма, т.к. законы южных штатов не позволяли цветным жить в одном отеле с белыми актерами и сидеть с ними за одним столиком, да и на приеме, устроенном после вручения премии «Оскар», актриса присутствовать не могла. Такова была реальность в 30-40-х годах прошлого века, и расизм в романе Митчелл, безусловно, присутствует.
Забавный парадокс: на благотворительном базаре, устроенном дамами-попечительницами в Атланте в начале войны, когда доктор Мид объявляет аукцион, предлагая кавалерам заплатить за танец с понравившейся им дамой, Мелани Уилкс говорит Скарлетт: «…. Тебе не кажется, что это немножко… немножко смахивает на торговлю живым товаром?» При этом почти все собравшиеся на балу гости принадлежат к привилегированному классу рабовладельцев или богатых горожан, чье благосостояние и положение в обществе так или иначе покоится на рабовладении и продаже живого товара.
Сразу после выхода романа Митчелл критиковали за ее описания чернокожих персонажей, за намеренную манеру показывать негров как несмышленых (в большинстве) и неразумных детей, нуждающихся в опеке и наставлениях белых хозяев. А пламенные речи в защиту ку-клукс-клана из уст кроткой Мелани и остальных дам во время карательного рейда их мужей на палаточный городок, в котором прячутся негры, напавшие на Скарлетт во время ее одиноких поездок на свои лесопилки! Принадлежность любого уважающего себя белого мужчины к клану преподносится как нечто обязательное, само собой разумеющееся и достойное уважения. Что ж, в устах леди-южанок и благородных джентльменов, защищающих свои семьи от наглых «черномазых», осмелившихся под влиянием пропаганды янки мечтать о смешанных межрасовых браках и отношениях с белыми женщинами, такие речи вполне оправданны, и это лишь добавляет реализма героям.
С романтизацией героев, событий и южного уклада жизни в довоенный период Маргарет Митчелл справилась отлично, но стоит ли упрекать ее в расизме? Ведь характеристики чернокожего населения Юга звучат как прямая речь белых героев, а вовсе не авторская личная и гражданская позиция. «Унесенные ветром» принесли Маргарет Митчелл такую славу, что она мгновенно стала одной из самых известных и популярных женщин в США, и обвинять за ее талант и силу искусства, которая временами мешает разделить личность автора и ее героев, по меньшей мере неразумно. И я очень надеюсь, что все попытки вычеркнуть, отменить этот прекрасный роман останутся безуспешными, и спустя еще век все новые и новые читатели и зрители смогут открыть для себя историю войны и мира, историю двух Америк и историю сильной героини, которая «своей неуемной жаждой жизни» и отчаянной смелостью так выделяется среди рафинированных героинь ушедшей навсегда в прошлое эпохи.
