Манифест футуризма в России: в чем суть и при чем здесь антихайп?
Футуризм — модернистское течение в европейской поэзии начала XX века. Название для него придумал итальянский писатель Филиппо Маринетти. В 1909 году он выпустил «Манифест футуризма», в котором призвал отказаться от старого искусства и заменить его принципиально новыми формами. По мнению писателя, молодые творцы должны вдохновляться красотой прогресса — так, гоночную машину он считал прекраснее античных статуй.
Идеи Маринетти повлияли не только на литераторов, но также на художников и философов. Выход манифеста стал важным этапом развития европейского модернизма и привлек огромное количество последователей. С особым восторгом его встретили в предреволюционной России, где запрос на политические перемены совпал с запросом на перемены культурные.
Однако, несмотря на очевидную схожесть идеологических платформ, русские футуристы стремились отмежеваться от своих европейских коллег. В первую очередь это проявилось в самоназвании. Поэт Велимир Хлебников предложил неологизм «будетляне», образованный, как и его итальянский аналог, от слова «будущее». Помимо Хлебникова, в объединение будетлян вошли поэты и художники Давид Бурлюк, Владимир Маяковский, Алексей Крученых и Василий Каменский. Также к ним примыкал и известный авангардист Казимир Малевич. Практически все будетляне участвовали в работе группы «Гилея».
В 1910 году будетляне издали альманах «Садок судей». Он был напечатан на обоях — «мещанской коже обывательских квартир», под которой «вместо клопов да тараканов» поселились «молодые, юные, бодрые стихи». Тексты были набраны без ятя, твердого знака, фиты и ижицы. Таким образом авторы сборника фактически предвосхитили орфографическую реформу, которая произошла лишь восемь лет спустя. Альманах вызвал оживленную полемику в литературных кругах. Валерий Брюсов счел его проявлением мальчишества и дурновкусия, тогда как на Николая Гумилева сборник произвел положительное впечатление — особо высоко он оценил оригинальные неологизмы.
Еще одной значимой публикацией стал сборник «Пощечина общественному вкусу». Помимо стихов в него вошел одноименный манифест, в котором члены «Гилеи» провозгласили новые художественные принципы и заявили о намерении порвать с предшествующей им литературной традицией. Они призвали «бросить Пушкина, Толстого, Достоевского и проч. и проч. с Парохода Современности». Примечательно, что Маяковский, который был одним из авторов манифеста, очень уважал творчество Пушкина, но презирал низкопоклонство других литераторов перед его гением. Наиболее четко Маяковский сформулировал это в посвященном Пушкину стихотворении «Юбилейное»: «Я люблю вас, но живого, а не мумию».
Члены «Гилеи» пропагандировали смелые эксперименты над рифмой и ритмикой стиха. Наиболее экстремальную форму они приобрели в зауми Хлебникова и Крученых. Они буквально придумали новый язык — передавали эмоции и смыслы через неожиданные сочетания звуков. Особое внимание уделяли футуристы и презентации своих стихов. На концертах они вычурно одевались и намеренно провоцировали публику вызывающим поведением.
Литературоведы разделяют русский футуризм на несколько направлений. Членов группы «Гилея» принято относить к кубофутуристам — несмотря на то, что у каждого из них был собственный уникальный авторский стиль. Помимо них, существовал кружок эгофутуристов во главе с Игорем Северяниным. Их стихи отличало обилие неологизмов и иностранных слов, склонность к мистической тематике и привычка к самовосхвалению. Последнее наиболее ярко выражено в начале стихотворения «Эпилог» лидера эгофутуристического движения: «Я, гений Игорь Северянин...». Также эгофутуризм был представлен литературной группой «Мезонин поэзии», лидером которой был Вадим Шершеневич. К футуристам можно отнести и группу «Центрифуга», самыми известными участниками которой были Николай Асеев и Борис Пастернак.
История русского футуризма сравнительно коротка — он стал угасать после Октябрьской революции. К 1930‑м годам часть представителей течения эмигрировала, часть была репрессирована, некоторые поэты умерли, другие занялись собственным творчеством вне манифестов и объединений. Несмотря на это, футуризм заметно повлиял на дальнейшее развитие русской литературы. Именно им вдохновлялись имажинисты и члены ОБЭРИУ. Позже к наследию футуристов обращались представители сибирского панка, в том числе Егор Летов, и участники рэп‑объединения «Антихайп».
