Культ неожиданных метафор в серебряном веке
Имажинизм — литературное течение Серебряного века, в центре которого — культ неожиданных метафор. Представители этого направления считали, что оригинальность важнее точности, а образ превыше сюжета, поэтому в произведениях сочетали между собой несочетаемые предметы и явления. Например, в стихотворении «Исповедь хулигана» Сергей Есенин сравнил хвост лошади со шлейфом венчального платья.
Под знаменем имажинизма объединились писатели с кардинально разными подходами к творчеству — новокрестьянские поэты Есенин и Иван Грузинов, эгофутуристы Вадим Шершеневич и Рюрик Ивнев, а также Александр Кусиков, который активно использовал в своей лирике кавказские мотивы. Сблизило их неприятие футуризма — а точнее литературной группы «Гилея», в которую входили Владимир Маяковский, Давид Бурлюк и Велимир Хлебников. Имажинисты открытым текстом прописали это в своей декларации — они обвиняли оппонентов в зацикленности на содержании в ущерб форме и подражании зарубежным коллегам, а также провозгласили смерть футуризма как направления.
Тем не менее, имажинисты немало позаимствовали у футуристов. В первую очередь это касается публичных выступлений — они стали так же эпатировать публику, что нередко приводило к скандалам. В какой‑то момент поэтам этого показалось мало, и они решили превзойти своих противников с помощью масштабных акций. Они переименовывали улицы в свою честь, вешали на памятник Пушкину табличку «Я с имажинистами», расклеивали по всему городу листовки с призывом выходить на митинг против футуризма. Но самая громкая выходка, граничащая с вандализмом — роспись монастырских стен неприличными речевками. Самой известной из них стало четверостишие Есенина «Вот они, толстые ляжки/ Этой похабной стены...». Последнее двустишие цитировать не будем — чтобы никого не оскорбить.
Ряд литературоведов говорит и о зарубежном влиянии на имажинистов. По их мнению, российские поэты многое почерпнули у представителей имажизма — англоязычного литературного направления со схожими эстетическими установками. Имажисты так же уделяли особое внимание неожиданным образам и поиску нетривиальных ракурсов. Однако в отличие от имажинистов они активно экспериментировали с ритмом и рифмой, пытаясь деконструировать привычную форму стиха. Именно имажисты популяризировали в англоязычной поэзии белый стих и верлибр. Связь имажинизма с имажизмом до сих пор остается дискуссионным вопросом.
Со временем имажинисты превратились из компании приятелей в одну из самых хорошо организованных и влиятельных литературных групп страны. Они регулярно проводили поэтические вечера, выпускали книги, сборники и собственный журнал, центры имажинизма появились во многих провинциях. Советские власти относились к ним более чем лояльно — закрывали глаза на их скандальные акции и частые дебоши.
Однако постепенно их терпение кончилось — имажинистов начали яростно критиковать в газетах, ими стали активно интересоваться правоохранители. Это смутило многих поэтов — Кусиков эмигрировал, Есенин и Грузинов отдалились от своих товарищей. После этого движение имажинистов фактически перестало существовать.
Несмотря на сравнительно недолгую историю этого литературного течения — она продолжалась всего около семи лет — оно оставило значительный след в русской литературе. Их непосредственными последователями стали мелоимажинисты — литературная группа, существовавшая в 1990‑е годы в Москве.
