Как военный Аркадий Гайдар стал основоположник детской литературы ХХ века?
Один из основателей советской детской литературы XX века, Аркадий Гайдар, играл огромную роль для советской цивилизации. Его влияние было настолько значительным, что в каждой школе СССР можно было встретить пионерский отряд, названный в его честь, а книги и портреты писателя были распространены повсюду. Термин "гайдаровец" появился для обозначения истинных советских патриотов, готовых бороться с врагами и помогать нуждающимся. Изображение писателя с его папахой и гимнастеркой, подпись "Арк. Гайдар" были знакомы каждому. Его героическая смерть от пули фашистов превратила Гайдара в настоящего героя. Он не только был блестящим писателем, но и стал легендой.
Герои Гайдара в своих произведениях были необыкновенными и преображенными, они являлись представителями будущего. Они были советскими Д'Артаньянами, простыми и бескорыстными, но такими же смелыми и буйными. Таких ребят Гайдар встречал в "пионерской республике" - в "Артеке". Хотя... Сколько молодых друзей Гайдара погибло в первые дни Великой Отечественной войны! Он не хотел, чтобы они умирали, но он воспитывал в них смелость и преданность Советской Родине.
Поздний период творчества Гайдара хорошо известен. "Судьба барабанщика" - его безусловный шедевр, который мы перечитываем с наслаждением. Он был тревожным и мужественным. Но сегодня мы хотим рассказать о начальном периоде творчества Гайдара, о его становлении как писателя. Все началось во время Гражданской войны.
Военная биография Гайдара, хоть и относительно краткая, превратилась в народную сказку. Еще мальчиком, Аркадий Голиков пытался отправиться на фронт, точно также как его будущие герои. В конце концов, в декабре 1918 года, в 14 лет, он вступил в Красную армию. Летом 1919 года ему доверили роту, а потом и батальон. С 17 лет он командовал полком "по борьбе с бандитизмом" - это часто вспоминается. Гайдар воевал с полной осознанностью, что отступать ему некуда. Он не рассматривал эмиграцию как вариант, считая ее бегством, чего никогда не допустит. У врагов был выбор, у него же его не было. Однако, к концу 1922 года, бороться ему стало невозможно. Он решил заняться литературой. Некоторые сюжетные повороты его первой автобиографической повести "В дни поражений и побед" (написанной в 1923-1924 годах) вошли в "Бумбараша", который стал популярным благодаря фильму и постановкам.
Гайдар войну и любил, и ненавидел. Для писателя это самое хваткое чувство, диалектическое, противоречивое. Бывало, его обвиняли в «пионерском милитаризме», а он в начале войны предостерегал своих юных читателей от безрассудного участия в сражениях: жалел их жизни. Да, Гайдар неизменно с подчеркнутым уважением писал о командирах, сам всегда готов был встать в строй, но народное озлобление гражданской войны из сердца не вычеркнешь, как и случайные пули, обрывавшие жизни боевых друзей, которым бы землю пахать – как в рассказе 1927 года «Гибель 4-й роты». Там красноармейцы попали под огонь своей же артиллерии. Вся рота погибла, и раненый командир упал на землю, закрыв лицо руками. Эти темные, необоримые воспоминания о «пулеметной пурге» стали нервным, непарадным фоном всей его прозы.
Как писать военные повести после Льва Толстого, после Александра Куприна, которых Аркадий Голиков полюбил еще в юности? Для Гайдара важнее всего была даже не «окопная правда», а музыка прозы. Именно музыка! Он вслух произносил каждую фразу, прислушивался к ней – и отбрасывал фальшивые ноты. Написанное и наговоренное нравилось ему нечасто, поэтому писал Гайдар сравнительно мало, не ставил на конвейер ни повести о Гражданской войне, ни рассказы о современных пионерах, ни – тем более – притчи и сказки, самый трудный и загадочный жанр. В его строках можно расслышать и грустные марши, и барабанную дробь атаки, и городские романсы, и фарсовые пляски, и строй долгой народной баллады. Гайдаровская проза ритмична, она напоминает фольклорные старины, напевы сказителей, «былинников речистых», о которых в те годы вся страна бойко пела на слова Анатолия Д`Актиля и на музыку братьев Покрасс. Их вдохновлял один исторический мотив. А уж потом многих вдохновлял и Гайдар.
Лёвка Демченко
Гражданская война в его глазах – хотя и справедливая, даже необходимая (Гайдар, как и его родители, искренне верил в социалистические идеалы), но в прямом смысле слова – братоубийственная. Схожие конфликты можно увидеть в прозе и драматургии Михаила Шолохова, Всеволода Вишневского, Константина Тренёва… Они не смягчали накал конфликта тех лет. Любой компромисс с исторической правдой писатели того стреляного поколения воспринимали как дезертирство, в лучшем случае – постыдное мещанство. Поэтому бывали пристрастны, но не подслащивали пилюлю. Рассказывать о Гражданской войне прямолинейно, в агитационном духе для уважающего себя литератора считалось делом постыдным. Все они были не просто свидетелями, но и участниками тех событий. Гайдар – исключительно в шеренгах красных. А, например, Борис Лавренев, Валентин Катаев, Евгений Шварц, да и (не под ружьем, но идейно) Алексей Толстой – бывало, что и на стороне белых. Гайдару пришлось сложнее: он писал, по тогдашней железобетонной формуле, «для детей и юношества» – и не мог позволить себе ни излишнего натурализма, ни политической двусмысленности. В массовом сознании, к сожалению, давненько утвердились превратные понятия о Гражданской войне. Мы воображаем какую-то шахматную партию белых против красных. А это прежде всего – смута, взбаламученное море без берегов. По словам Сергея Есенина, «Хлестнула дерзко за предел \\ Нас отравившая свобода».
И жертвой этой смуты стал Левка Демченко – один из самых живых, увы, полузабытых героев Гайдара. Писатель неравнодушен к этому неприкаянному и простодушному вояке. Да, Лёвка – это только эскиз будущих знаменитых гайдаровских героев, мы мало что о нем знаем. Но для Гайдара самое важное – цепкая деталь. В 1927 году в газете «Красный воин» один за другим выходили рассказы про этого странника и вертопраха: «Любили его, негодяя, и красноармейцы и командиры, потому что парень он был веселый, бодрый. В дождь ли, в холод ли идет себе насвистывает. А когда на привале танцевать начнет – так из соседних батальонов прибегают смотреть». Нет, он не похож на автора. Аркадий Гайдар воевал целеустремленно и дотошно, был командиром не только по должности, но и по духу. Но в память западали именно такие бойцы, соответствовавшие «музыке революции» – героической, но с фарсовым оттенком.
Левка Демченко – не только веселый солдат, но и певец, музыкант по призванию: «А Левка ушел к лекпому (лекарскому помощнику. – Прим. А.З.) Поддубному, попросил у него гармонь, сидит и наигрывает песни, да песни-то все какие-то протяжные, грустные. Дядя Нефедыч, земляк, покачал головой и сказал в шутку:
– Смотри, Левка, смерть накличешь.
Улыбнулся Левка и того не знал, что смерть ходит уже близко-близко бесшумным дозором». Эти слова, наверное, можно положить на музыку, тут и рифма не требуется.
Ни в каком жанре не проявляется так явно литературное мастерство, как в коротких рассказах, каждый из которых уж точно читается на одном дыхании. Думаю, эти новеллы Гайдара незаслуженно забыты и заслонены его популярными повестями. Левка, погибший «ни за что ни про что», неожиданно ожил в новом повествовании о Бумбараше. Эти рассказы не принято причислять к гайдаровской классике. Слишком уж они простодушны. Но давайте вчитаемся – как неординарно Гайдар писал о Гражданской войне. Еще револьверные стволы не остыли, еще не принято было прощать и понимать «чужую правду», а для него это война – прежде всего сумятица. Никакой пропаганды! Лёвка погиб ни за понюшку табаку. Так уходили из жизни герои Шолохова – легко и бессмысленно. Когда Гайдар задумал эти рассказы – предполагал, что будет писать про Левку Демченко всю жизнь. Сюжетов хватит – и не только из Гражданской войны. Но другие литературные планы перебили этот замысел.
Семён Бумбараш
В каждой повести самое ответственное – начало. Не придется по сердцу первая фраза – мы просто отложим книгу и вряд ли к ней вернемся без предубеждения. А уж такой взыскательный писатель, как Аркадий Гайдар, взвешивал и на все лады декламировал эти слова сотни раз, прежде чем записать: «Бумбараш солдатом воевал с Австрией и попал в плен. Вскоре война окончилась. Пленных разменяли, и поехал Бумбараш домой, в Россию».
Первая мировая война, в России опрометью перешедшая в Гражданскую. В те времена о ней редко вспоминали, поэтому Гайдар и выбрал такую туманную формулировку – «воевал с Австрией». К тому же это звучит неофициально, простодушно, а писателю того и надо.
К этой повести Гайдар приступил в свои лучшие годы – в начале 1930-х. Сперва рукопись называлась «Талисман», но звучная фамилия главного героя затмила все варианты названия.
В мировой литературе встречались солдаты, которым надоело воевать. «Прощай, оружие!» – этот возглас возник вовсе не в ХХ веке, а гораздо раньше. В эпических поэмах к ним относились презрительно – как к малодушным трусам: таков был Ферсит из гомеровской «Илиады». В ХХ веке к таким героям стали относиться с меньшей категоричностью. Йозеф Швейк – творение Ярослава Гашека, с которым Гайдар мог пересечься на дорогах Гражданской войны – стал для чехов национальным героем. А ведь он – убежденный дезертир по духу. Еще более хрестоматийный и не комический пример – Григорий Мелехов, который «тщательно вытер руки» после того, как выбросил оружие. К этому списку можно добавить и некоторых сказочных солдат, ведь фольклорные сюжеты универсальны, и они рассказывают не только о том времени, которому посвящены. И – гайдаровский Бумбараш, которому много лет спустя подарили замечательную программную песню: «Наплевать, наплевать, надоело воевать…» Ощущение бессмысленности кровопролития было главным, всенародным в 1917–1918 годах. Тем трагичнее, что большинству солдат пришлось перейти из одной войны в другую. И Гайдар знал их боль – хотя и не всегда разделял ее. «А плевал я на красных, на белых, на зеленых! —думал Бумбараш, отгораживаясь от грозных событий. — Мы ни к кому не лезем, и к нам пусть никто не лезет тоже». Это настоящий манифест навоевавшегося солдата – а по сути, крестьянина, которого когда-то поставили в строй. Это крестьянский Гамлет, трагикомический. И, подобно Шекспиру (да и Шолохову), Гайдар не боялся истреблять своих героев, что соответствовало вполне правде военного времени.
Для Гайдара новая повесть – это всегда погружение с головой. Он старался вселиться в своего Бумбараша, чтобы без запинки смотреть на мир его глазами, вспоминал – почти пятнадцать лет спустя – как возвращались с «Первой Империалистической» солдаты, которые в огне не сгорели и в воде не потонули. Он их близко знал и крепко помнил, с некоторыми – дружил много лет. Гайдар видел, что это такое – вернуться с войны на войну. Понимал, как не хотели демобилизованные крестьяне снова браться за винтовку – хоть за красных, хоть за белых. За белых – в меньшей степени.
Но рядом с суровым военным сукном он показывает орнаменты самых беззаботных мелодий. Внимательный читатель Гайдара наверняка давным-давно приметил, что его герои – и пионеры, и шпионы – часто сочиняют стихи и песенки. Вот и один из героев «Бумбараша» декламирует собственные вирши:
- Бейте, барабаны,
- Трам-та-та-та!
- Смотри, не сдавайся
- Никому никогда!
Немудрёно. Но это замечательное простодушие.
В то время Гайдар подступал к своей главной книге. Пока он и сам не знал, к какой именно. Позади – шумный, хотя и не столичный, журналистский успех, первые литературные неудачи и, наконец, череда популярных детских книг, принесших ему даже не известность, а славу. Он был самоедом, почивать на лаврах не умел. Требовалась рукопись, которая все перевернет в его жизни, взорвет тишь да благодать, свойственные детской литературе. Не было сомнений, что в этой книге линии Гражданской войны должны протянуться до нового загадочного времени, к которому Гайдар относился не без тревоги. Такой самой главной книгой мог стать «Бумбараш» – он вкладывал в эту историю всё, что накопил и наработал. Но – прервался после двух глав, решительно отложив в сторону все замыслы, связанные с Бумбарашем. Почему? Но скорее – его увлекла идея «Судьбы барабанщика», повести, в которой переплелись видения прошлого и настоящего. Песни Гражданской войны и шпионские истории с двойным дном, которые становились в предвоенном Советском Союзе ежедневной рутиной, хотя даже поверить в правдивость некоторых газетных разоблачений было невообразимо.
…Писатель не обманул своих читателей. Он рвался на войну и погиб в 1942 году неподалеку от Белой Церкви, погиб как герой. А литературная судьба Аркадия Гайдара сложилась счастливо. Он рано ушел, а его герои, и в их строю – Бумбараш – оказались бессмертными. То, что к его книгам неравнодушны режиссеры, композиторы, актеры – совсем не удивительно.
Певучие, так легко бежавшие на пули, бесшабашные гайдаровские бойцы пришли из фольклора и ушли в сказку, в которой, как известно, всё происходит слишком всерьёз.