Кажется, что Стерн, хоть и был пастором, как по профессии, так и по званию, и проповедником, но в литературе он являлся бунтарем. Он нарушил традиционные рамки нравоописательного романа о приключениях и становлении героя, привычные для английской публики XVIII века, которая была воспитана на принципах классицистического письма. Стерн разрушил и насмеялся над стандартной формой, подобно тому, как это сделал в своё время Рабле, оказавший значительное влияние на творчество этого английского писателя.
Его роман, включающий слово "мнения" в заголовок, сознательно отклоняется от динамичного повествования о приключениях и становлении героя, перенаправляя сюжет к рассуждениям и воспоминаниям нарративного героя. Периодически текст уводит в поток сознания, которому мог бы позавидовать (и, возможно, позавидовал и использовал как образец) даже сам Джойс. Стерн настолько тесно взаимодействует с читателем, что в определенный момент вы начинаете понимать: вам либо подшучивают, либо играют, либо искренне нуждаются в вашем внимании и совете, или во всем этом вместе. Пустые, разноцветные, черные страницы, графические знаки, рисунки – всем этим Стерн играет, заставляя нас смотреть на текст и его структуру совершенно иначе.
Однако самым значительным его достижением стало создание целого литературного направления. И что же сделал для этого писатель, спросите вы? Ответ крайне прост: он отправился в путешествие. В сентиментальное путешествие. И описал его в своем романе, который он просто назвал «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии». От этого названия зародился сам жанр сентиментализма, который завладел всей Европой и даже отразился на литературе к концу XVIII века.
В России сентиментализм был представлен весьма скромно. Карамзин своей «Бедной Лизой» и первыми поэтическими экспериментами Жуковского. Вот и всё. Наши представления о сентиментализме как о чем-то чересчур эмоциональном, слишком слезливом и с превращением в что-то там о богомолье природы. В основном сентиментальные романы приходили к нам из Европы. Грибоедов через Фамусова в своей комедии упоминает пристрастия своей дочери Софии: "Ей сна нет от французских книг". А Пушкин, собственно, шутливо называет Татьяну, которая увлекается чтением множества различных сентиментальных романов, и ждет себе в реальной жизни таких же героев (хотя нам всем помнится, что сам Пушкин постоянно иронизирует над своим героем, превознося Чайлд Гарольда и одевая его как "гарольдов плащ").
Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман,
С каким живым очарованьем
Пьет обольстительный обман!
Счастливой силою мечтанья
Одушевленные созданья,
Любовник Юлии Вольмар,
Малек-Адель и де Линар,
И Вертер, мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон,
Который нам наводит сон...
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.
Но совсем другой сентиментализм создал когда-то Лоренс Стерн. Он, как одновременно с ним Дени Дидро во Франции в своем «Жаке-фаталисте», пишет вроде историю путешествия, но не путешествие как таковое привлекает автора и его героя Йорика, который, без сомнения, является альтер-эго самого автора. Его привлекают люди. Огромный, прекрасный готический собор будет не замечен, зато девушка с зеленым атласным кошельком привлечет его внимание. Беседа с философом не представляет особого интереса, намного поучительней человек, искренне плачущий над мертвым ослом.
Главное – с какого ракурса посмотреть.
Лоренс Стерн впервые столкнул взгляд на масштабное и глобальное со взглядом на маленького человека и показал, что маленький человек, его чувства, эмоции, рассуждения, переживания много интересней и любопытней. Создавая пародии на уже имевшиеся жанры, он продвинул литературу вперед настолько, что последующие поколения спорили о его наследии: кто-то плевался, кто-то восхищался, но нельзя не признавать его широкого ума (только цитаты, которые он в огромном количестве разбрасывает по страницам своих романов, свидетельствуют об огромной начитанности этого человека), и ироничного, полного юмора взгляда на жизнь хватает, чтобы раз и навсегда оценить английского пастора как одного из самых главных насмешников мировой литературы.10 цитат, требующих обдумывания, от Лоренса Стерна:Так как англичанин путешествует не для того, чтобы видеть англичан, я отправился в свою комнату.
Жажда знаний, подобно жажде богатств, растет вместе с ее удовлетворением. Нет конца разысканию истины.
Горячность прямо пропорциональна недостатку подлинного знания.
Если, следовательно, мы не можем положиться на нравственность, не подкрепленную религией, – то, с другой стороны, ничего лучшего нельзя ожидать от религии, не связанной с нравственностью. Тем не менее совсем не редкость увидеть человека, стоящего на очень низком нравственном уровне, который все-таки чрезвычайно высокого мнения о себе как о человеке религиозном.
Как тонко мы рассуждаем по поводу ошибочно понятых фактов!
Когда мужчина, милостивый государь мой, готовится сделать женщине любезное предложение, она обыкновенно заранее об этом догадывается. Когда сердце опережает рассудок, оно избавляет его от множества трудов.
Людей страшат не дела, а лишь мнения об этих делах.
Я постоянно замечал, что когда в комплименте кислоты столько же, сколько сладости, то англичанин всегда затрудняется, принять его или пропустить мимо ушей; француз же — никогда.
Чем больше движения, тем больше жизни и больше радости, а сидение на месте и медленная езда — это смерть и диавол.
