Интервью Дмитрия Данилова и Родиона Белецкого: "Диалоги — это просто ерунда"

Дмитрий Данилов - поэт и прозаик, который в один прекрасный день проснулся известным драматургом, написав пьесу "Человек из Подольска". Вместе с тем Родион Белецкий, всю жизнь занимавшийся написанием сценариев и пьес, представил на ярмарке свой дебютный роман "Чужой ребенок". И хотя их пути были различны, их обоих объединяет интерес к драматургии.

Рассказывая о своем решении заняться драматургией, Дмитрий Данилов признался: "Прежде чем начать писать пьесы, театр как-то меня не интересовал. Но внутри меня что-то изменилось: я решил взяться за то, что раньше игнорировал. И так я три года изобретал свою первую пьесу..."

Родион Белецкий, шутя, что хвалит Дмитрия "за то, что он потратил своё время", отметил, что по пьесе Данилова не скажешь, что он работал над ней три года, "она очень легкая". "В каждой её реплике ты видишь не просто общение, а движение к решению... Я всегда мечтал написать роман, но мне казалось, что слова излишни. В сценарии всё очень просто: когда нужно указать на солнце, просто пишешь "солнце". Книга требует много описания..." - признался Белецкий.

Делая различие между прозой и драматургией, Данилов заключил: "В прозе можно использовать много способов - мы вообще можем обойтись и без прямой человеческой речи. Проза может состоять просто из потока сознания. Существует экспериментальная драматургия. Я читал пьесу, состоящую только из математических формул... Но если говорить о "традиционной" драматургии, то в пьесах люди говорят. И все верят, что это настоящие разговоры живых людей".

"Вообще, я отношусь к диалогам очень критично", - признался Белецкий, однако добавил: - если это не пустой разговор, а шаг к достижению цели. Пустые разговоры - это просто пустая болтовня."

"Диалоги должны появляться только тогда, когда невозможно без них: вынул их, и всё разрушилось".

Кроме того, писатель поделился своим удивлением от чтения современной литературы: «Я очень много времени потратил на придумывание сюжета. И поразился, увидев, что во многих новых книгах авторы вообще обходятся без него. Проза может держаться на чём угодно, но пьеса — это всегда сюжет».

А есть ли сюжеты, которые просятся только в прозу или пьесу, и которым противопоказана другая форма? На этот вопрос у авторов тоже нашлись свои ответы.

Дмитрий Данилов сказал, что не каждый замысел можно выразить в любой форме. Например, огромную сагу сложновато будет уложить в пьесу, зато ей прекрасно подойдёт формат романа.

«В пьесе тоже можно уместить семейную сагу, — считает Белецкий. — Но надо выбрать болевую опорную точку и показать множество персонажей именно после этого события».

Задали авторам и популярный вопрос о том, что и кто их вдохновляет. Дмитрия Данилова: обыватели и наблюдения за жизнью, но иногда и литературные произведения. Родиона Белецкого: люди, которые очень любят жизнь, и люди очень простодушные, а также другие произведения.

А как же выбрать ту самую идею, на превращение которой в произведение стоит потратить время? «Мои тексты и замыслы друг с другом не конкурируют, — сказал Данилов. — Я по жизни очень долго думаю, часто бесплодно, а потом пишу. “Канибализации” сюжетов у меня не происходит».

«Читатель мне очень интересен, но он становится интересен только после написания книги, я с удовольствием читаю даже отрицательные отзывы и благодарен, что человек потратил своё время на чтение моей книги и рассказ о ней, но когда я пишу, то читателя для меня не существует», — а так Дмитрий Данилов уже ответил на вопрос о том, «что автор хотел, чтобы поняли читатели».

Поговорили и про удачные и неудачные постановки. Дмитрий Данилов отметил, что ему везет на хорошие или очень хорошие постановки, только четверть он готов отнести к неудачным.

— А вот если плохая постановка, а режиссер на фуршете спрашивает, как тебе? — подначил Белецкий.

— Для таких случаев есть универсальное слово «интересно», — поделился секретом, как деликатно выразить недоумение, Данилов.

Рассказал Дмитрий Данилов и о неудачном опыте с озвучиванием его произведения: «Я однажды наткнулся на аудиоверсию моей книги “Горизонтальное положение”, где чтец читал её с театральным выражением. Я испытал отвращение через пять минут, ведь этот текст можно только бубнить. И когда мне предложили самому озвучить “Саша, привет!”, то я радостно согласился. Сам озвучил, старался серенько читать. Послушал, подумал: какая хорошая аудиокнига!»