Хорошие книги в который действие происходит под новый год и рождество
Мы прямо-таки обязаны радоваться и предвкушать, у нас буквально нет выбора. Поэтому предлагаю окунуться в книги, где праздник, конечно, присутствует, но не является центром вселенной. Перевести дух (даже праздничный) бывает приятно. «Как подружиться с демонами» — Грэм Джойс Успокоит ли вас то, что мы никогда не бываем одиноки? По версии Уильяма Хини, за спиной практически каждого притаился бес, а иногда и целый их сонм. Такое лучше знать: «Насчитывается тысяча пятьсот шестьдесят семь бесов. Ни больше ни меньше». С этой загадочной информации начинается роман Грэма Джойса «Как подружиться с демонами». Обожаю странные книги. Сознательно их найти невозможно, такие чисто случайно попадают в руки. Читаешь и думаешь: «Это что за …(красноречивое описание смеси удивления, восторга и непонимания, как такое пришло автору в голову)?»
«Как подружиться с демонами» — Грэм Джойс Успокоит ли вас то, что мы никогда не бываем одиноки? По версии Уильяма Хини, за спиной практически каждого притаился бес, а иногда и целый их сонм. Такое лучше знать: «Насчитывается тысяча пятьсот шестьдесят семь бесов. Ни больше ни меньше». С этой загадочной информации начинается роман Грэма Джойса «Как подружиться с демонами». Обожаю странные книги. Сознательно их найти невозможно, такие чисто случайно попадают в руки. Читаешь и думаешь: «Это что за …(красноречивое описание смеси удивления, восторга и непонимания, как такое пришло автору в голову)?»
Очнулся, когда уже увяз в сюжете по уши, но не собираешься выныривать. Это про Грэма Джойса и его демонов (демон и бес — суть одно) — про все 1567 штук. Думаете, это Вельзевул, Асмодей, Баал и иже с ними, о которых наслышаны любители жанра ужасов? Как бы не так. С некоторыми демонами Уильям Хини (главный герой) знакомит нас по ходу романа. Итак, есть бесы: - сносок, - присваивания ложных имен, - контрактов (воинственный дух, кстати), - коллекционирования, - исчисления непостоянных величин, - аббревиатур, - нумерологии, - влюбчивости, - истинной любви (встречаются и хорошие, да), - преходящей любви - и еще 1557. Увидеть их может только редкий посвященный, а проявляются они чересчур подвижной мимикой, огоньком в глубине зрачка, барабанной дробью пальцев по столу. Сразу и не поймешь — тревожность, свойственная нашему веку, или подсадной внутренний рулевой. У бесов весьма разнообразные места обитания: они водятся в мрачных барах, в ночлежках, на улицах, набережных и даже в пустынях (но там, скорее, джинны); появляются на ладонях от алчущего потирания рук в предвкушении наживы; «на пожелтевших страницах и в рваных корешках старых книг» скапливается множество сущностей. О последних Уильям знает не понаслышке: в студенческие годы он сделал нечто такое, что не дает ему покоя уже тридцать лет.
Небольшая инспекция по жизни Хини: у него трое детей от бывшей жены, которая ушла к кондитеру; темные дела с антикварными книгами и виршами с друзьями-подельниками; скучная работа начальника в каком-то ведомстве (совсем как у Чендлера из «Друзей»: если поймете, чем он занимается, дайте знать в комментариях); святая Антония, которой он изо всех сил старается помогать; странная и красивая Ясмин, чье имя ей же не подходит; и вездесущие бесы, что уже живут в людях или только собираются заглянуть на огонек. За самим Уильямом неотступно ходит один, но зато какой! Если всё перечисленное кажется слишком далеким от реальности, то Джойс сумеет удивить: и темы будут жизненные и близкие, и места, где герои романа часто бывают, вполне существующие. По пабам в этой книге вообще можно изучать Лондон. Например, «Агнец и стяг» в Ковент-Гардене (Lamb and flag) внесен в список памятников архитектуры, как и «Музейная таверна» в Блумсбери, и «Виадучная» в Холборне. Захочется побывать в стильном пабе в бывшем здании банка — «Заячья тушенка» на Виктория-Бридж-роуд, в старейшем (с 1890 г.) винном пабе «Гордон» и в уютном подвальчике «Угольной ямы» рядом с мостом Ватерлоо. Одни только названия чего стоят!
Кстати, если после многочисленных упоминаний пабов вам подумалось, что у главного героя бес алкоголизма, то я вас поправлю — поэтического алкоголизма, ведь так красиво описать пагубное пристрастие еще надо уметь: «Я пригубил еще райской росы. Ливнем в безводной пустыне она окропила язык, ангелом в красном облачении устремилась к нёбу». Правда, Уильям хоть и любит вино, но категорически отвергает подобные мысли: «Знаю, о чем вы сейчас подумали. И поскольку я сомневаюсь, что вы специалист по идентификации или таксономии подобных существ, на всякий случай ответственно заявляю: алкоголь отнюдь не бес. Всего лишь одно из ряда летучих гидроксильных соединений, полученных из углеводородов путем дистилляции». Ему, конечно, виднее. Автор талантливо добавил забавное камео на презентацию своего же произведения через упоминание вина: «Выяснилось, что это нью-эйджевый магазинчик в Хэмпстеде; даже вино, которым там угощали, был несказанно нью-эйджевым. Оно казалось продуктом ферментации английской ежевики и позитивного мышления, и все же каждый, кто там присутствовал, поднимал свой бокал к свету со словами: “Как подружиться с демонами? Только не предлагать им это пойло, хо-хо-хо!”» Я обожаю цитировать эту книгу, потому что слог восхитителен: легкий, скользящий, с красивым языком и красочными сравнениями. Видимо, бес удачных цитат нашептывал мне добавить в текст эту, и еще одну, и еще… Пожалуй, поддамся: «Отто печально уставился на меня. Видели бы вы его глаза — ну точно яйца пашот». «Голос у Шеймаса был надтреснутым, точно краска на полотнах старых мастеров». «Ты выглядишь так, как я себя чувствую». «Под нижними веками свисали огромные мешки, с мошну скареды каждый». Серьезно, я считаю, лучший способ влюбить в книгу — дать автору сказать самому. От себя добавлю: остроумно — вот то слово, которым хочется описать роман. Книга написана остроумно. А еще с мощной дозой иронии по поводу всего, что мы знаем и во что хотим верить. Местами от этого больно. «Насколько я могу судить, кризис начался в тот день, когда меня отлучили от материнской груди, и мое положение будет оставаться критическим до тех пор, пока я не утешусь черным соском смерти».
Сюжет разворачивается незадолго до Рождества, а решающие события и осознания происходят как раз в этот светлый праздник. И пусть всю книгу зима ощущается только тем, что Хини постоянно заматывал и разматывал свой длинный шарф, в конце явственно чувствуется то самое волшебство итогов года, разделительная черта, которую нам так нравится подводить. Кстати, краснощекий старец с белой бородой, по словам Уильяма, не кто иной, как старейший из сумеречных бесов. Магический реализм или weird tale (к коим причислял свои произведения Джойс), или просто старая добрая шизофрения — поди разбери что это, но разобраться будет хотеться до самой точки в последнем предложении. «Рождество и красный кардинал» — Фэнни Флэгг Название обещает нам праздник с первых строк — не верьте. В Чикаго ноябрь, и уже метель. Самая настоящая зима, которая не сулит Освальду Т. Кэмпбеллу ничего хорошего. Без шуток, такого конца года и даром не надо, поэтому он решается уехать в городок под названием Затерянный ручей (что без адаптации было бы Лост Ривером) — местечко из выцветших рекламных брошюр. Там теплый климат и спокойный ритм жизни — именно то, что нужно в ситуации Освальда. Затерянный ручей — это уютные бунгало на берегу извилистой реки. Там как будто всегда сочное лето или яркая осень — тепло практически весь год. Здесь нет промозглых ветров Чикаго и хмурых безразличных людей большого города. Вроде бы времена давно минувшие, когда люди не закрывали дверь на ночь, а всех соседей знали по именам, но это именно такое место. Вообразите, как приятно в нём оказаться. Освальд сам из большого города, он тот самый хмурый прохожий из гущи безразличной толпы: «Ему неизменно казалось, что чужая радость, как прожектор в ночи, только сгущает мрак в его пустой душе». Приживется ли такой человек, найдет ли компанию, примут ли его эти люди или погонят взашей?
Хоть история начинается именно с Кэмпбелла, автор увлеченно показывает нам жизнь и других героев: добродушных соседок из тайного клуба, почтальона-рыбака, местного активиста с широкой душой, владельца единственной лавки и его компаньона — Джека, а также маленькую девочку, которую жизнь решила не жалеть с самого детства. Именно к этому тихому и забитому ребенку прикипел всей душой и Освальд, и все местные жители, и вокруг нее будут развиваться дальнейшие события. Чем мне понравилась книга? Во-первых, красками. Сам городок кажется нарисованным, словно сошедшим с картин Ренуара: у художника есть даже похожие темы с лодочками и цветущими садами. На картинах тепло, светло и уютно, также как в этой книге.
Во-вторых, невероятная, бескорыстная доброта: если любого человека, хоть печального, хоть угрюмого, хоть нелюдимого, сделать центром чьей-то жизни, то он непременно расцветет, воспрянет духом. Мне понравилась сама идея, что одинокий мужчина, который себя явно недолюбливает и не ценит, воспринимается в новом месте, как интересный и замечательный — никакого осуждения, неприязни или попыток покопаться в его прошлом. Хотя казалось бы, в таких герметичных мирках, как этот, чужаков воспринимают с большой опаской, но только не в Затерянном ручье. Признаюсь, мне присущ скептицизм, поэтому я не верю, что так бывает. Характер Освальда так или иначе сказался бы на его поведении: привычка жить особняком, жаловаться, плохо думать о себе и о других, не ожидать от судьбы ничего хорошего. Первая часть книги была куда ближе к реальности. Но Фэнни Флэгг — это сказки для взрослых, мы ведь никак не меньше детей хотим верить в чудеса, в могучую силу последних дней календаря, в новое начало и большие надежды, связанные с ним. Такую необходимую надежду как раз подарят и мисс Пэтси, которой в жизни много и не нужно было, только бы ее лучший друг был рядом. Рождество здесь будет красивым фоном для финального штриха: «Вокруг, куда ни кинь взгляд, было белым-бело. В заоконном молоке мелькнул один алый штрих, потом другой, потом третий. Френсис высунулась наружу. Земля внизу была усеяна большими красными камелиями, которые, наверное, сдуло с кустов ветром. И только когда один цветок поднялся в воздух, Френсис поняла, что это птицы». Why not Что общего у этих книг, и почему они оказались в одной статье? Во-первых, у них общее — мое желание ими поделиться. Во-вторых: красный кардинал и красный адмирал. У Грэма Джойса в сюжете появляется красный адмирал — бабочка, которая служит напоминанием о переломном моменте. У Фэнни Флэгг — красный кардинал — птица (легкий ассоциативный ряд — «Энгри Бёрдс»), которая занимает важное место в истории и помогает оттаять маленькому испуганному сердцу. Совпадение? Конечно, но какое необычное. В-третьих, если вдруг оно еще нужно, эти романы исподволь создают отличное праздничное настроение, пусть Рождество в них далеко не центр сюжета. Очевидно общего у них, как у космоса и рассады, но оба найдут своего читателя. Будет здорово, если вас.
