Дагестанские очки Иммануила Канта
В издательстве «Альпина.Проза» вышла повесть «Типа я» молодого сценариста и режиссера Ислама Ханипаева, вошедшая в финал премий «Лицей» и «НОС». Это история про мальчика, живущего в Махачкале, у которого появился воображаемый друг Крутой Али. Книжная обозревательница Евгения Лисицына рассказывает «Литературно», как Ханипаев вышел к своим читателям, какие проблемы бывают у маленьких дагестанцев и при чем тут Гитлер из фильма «Кролик Джоджо»
Современные писатели часто стремятся удивить, изощряясь в различных техниках и приемах, расставляя ловушки, придумывая хитроумные сюжеты и выписывая невероятно сложную структуру. На старательное конструирование такого непростого текста может уйти не один год. Вдруг на литературной сцене появляется Ислам Ханипаев с романом «Типа я», и большинство тщательно продуманных произведений начинают смотреться вторично. А на работу над текстом он и вовсе тратит пару недель.
Сценарист Ханипаев отправлял свой первый роман во многие издательства, но не получил ни одного отклика. Тогда он выложил его на бесплатную площадку для авторов и выслал на премию «Лицей», не особенно надеясь на победу. «Кому в России может быть интересен мир дагестанского мальчика? Он и в Дагестане-то никого не интересует». Пока жюри и комиссии заседали, а время шло, автор благополучно забыл об отправленной рукописи и вернулся к работе над сценариями. Тем сильнее было его удивление, когда роман «Типа я» не только занял второе место в крупнейшем российском конкурсе для молодых авторов, но и безоговорочно победил в блогерском голосовании «Лицея». 
Роман «Типа я» — в самиздате и с чудовищной грамматикой, которая вызвала кровь из глаз не у одного корректора, — наглядно показал, что хорошая история и талант рассказчика могут уложить на лопатки даже самую продвинутую школу литмастерства. Гладкие и ладные романы с безупречной стилистикой, разработанные по всем канонам и заветам писательского ремесла, беспомощны перед правдивой и эмоциональной историей, рассказанной от души.
Роман Ханипаева о восьмилетнем мальчике сложно назвать литературой для детей. Маленький дагестанец Артур живет у приемной матери и не вписывается в окружающий мир. Даже не будь у него психологических травм, все равно тонкая душевная организация не позволила бы ему нормально чувствовать себя в школьном обществе, где ценятся драки, мат и выпендреж. Артур пытается притереться к дискомфортному миру, ходит к психологу и создает воображаемого друга — Крутого Али. Дикая смесь Карлсона и Хабиба Нурмагомедова, с которыми Артур постоянно ведет беседы в духе Тарантино. С поправкой на то, что мальчику восемь лет.
Крутой Али учит Артура быть Великим Воином — а что еще может цениться в Дагестане? Он не тот воображаемый друг, который нужен, чтобы преодолеть травму или просто найти товарища по играм. Это специальный конструкт, помогающий справиться с жутковатым и непонятным внешним миром. Сам Ханипаев говорит, что Крутой Али ― скорее воображаемый Гитлер из фильма «Кролик Джоджо». Он помогает Артуру вписаться в жутковатую реальность. Давление дагестанских социальных норм и привычек ощущается с самого детства, и не каждому человеку оно по силам.
В английском языке есть понятие public self, обозначающее некую социальную роль, которую мы разыгрываем перед окружающими, чтобы казаться нормальными. Далеко не всегда public self совпадает с нашим true self ― истинным я, потому что каждое общество выдвигает ряд требований, которым нужно соответствовать, чтобы не подвергнуться осуждению или травле. На Кавказе сохранять лицо важно как нигде. Крутой Али — это как раз идеальное воплощение public self, которое ожидается от каждого дагестанского мальчика. Будь крутым, дерись, спи на камнях, не показывай эмоций, терпи, ненавидь учебу, презирай девчонок, даже если они способны тебя поколотить. Крутой Али карикатурен, но тем горше осознавать, что у этой карикатурности есть основания. По тексту романа мы даже не сразу узнаем, что Крутой Али ― это воображаемый друг, настолько хорошо он вписывается в реальность. Он как очки Иммануила Канта, с помощью которых мы интерпретируем окружающий мир и себя в нем. Дагестанские очки Канта ― именно такие.
В Исламе Ханипаеве сразу можно опознать опытного сценариста, поскольку он создает текст по канонам остросюжетной трагикомедии. Много юмора и диалогов, яркие образы и комичные сценки, динамичный сюжет и детективная линия. Артур должен пройти через три круга ада: найти своего настоящего отца, победить трудноуловимого злодея Баху, о котором он помнит только, что тот велик, ужасен и отвратителен, и сразиться в школьной драке с Гасаном-вонючкой, который на первых страницах романа уже уложил главного героя на лопатки. Все три линии заканчиваются весьма неожиданно. Драка с Гасаном-вонючкой нагнетается с таким мастерством, что кажется, будто их ждет как минимум сражение на мечах, три дня и три ночи, до последней капли крови. Даже забываешь, что это второклашки, которые только и могут, что разок-другой толкнуть друг друга и разреветься.
Помимо сюжетных перипетий не менее важна психологическая линия, где Артур не только учится принимать себя и других, но и строит сложные взаимоотношения с приемной матерью и братом. Для дагестанского восьмилетки не так просто осознать, что женщина, с которой ты не одной крови, может быть ближе родни, пусть ты и называешь ее снисходительно «типа мама». На Кавказе кровное родство невероятно прочное.
Но не стоит думать, что «Типа я» ― это исключительно про Дагестан, этакая этнографическая справка о его современном состоянии. Public self — понятие универсальное. Просто в России это будет не Крутой Али, а какой-нибудь Добропорядочный Иван или Тихая Отличница Марья. Стереотипы существуют в любой стране. «Типа я» возвращает нас к первоистокам литературы, когда ценится хорошо поданная человеческая история, а еще ― возможность пережить опыт, который мы не можем получить другим путем. В конце концов, это наш единственный способ побыть некоторое время восьмилетним дагестанским мальчиком. Если только вы не семилетний дагестанский мальчик ― тогда жизнь сама покажет вам повесть «Типа я» во всей красе.
